Кузнечик сын кузнеца (рассказы) (СИ)

- Да ты знаешь, с кем так разговариваешь?! – возмутился другой франт. – Совсем простолюдины от рук отбились. Да я его сейчас тростью огрею. Старый осёл!

- Господа, не надо ссориться, - остановила перебранку дама. – Дедушка, а я к вам с просьбой.

- С какой, моя золотая? – спросил подобревший дед.

- От долгой дороги ножки мои замерзли, - дама приветливо улыбнулась. – Холодно здесь у вас…

- А у меня есть для тебя отличное средство, - дед хитро усмехнулся. – Валенки!

- Валенки? – переспросила дама. – А что это?

- Ну-у-у… - дед развёл в сторону руки. – Это средство от всех людских проблем. Пойдём в дом покажу. Только вашим спутникам не дам. Ей-богу не дам, пусть мёрзнут…

Разный люд проходил через дедов дом, были и такие: кто на руку не чист. Дед чувствовал это, но виду не подавал. Относился ко всем ровно: с душою, как и положено вечному деду. После задушевных разговоров было слышно, как теплел их голос; говорили искренне, словно просили прощение. А на прощание:

- Долгих лет жизни тебе дед. Спасибо за валенки.

«Нет, друзья, хватит, завтра же иду на повышение», - давал себе установку хозяин здешних мест.

Непроглядная ночь заполнила пространство. Дед зажёг свечу и лёг на диван.

«Сейчас я услышу голос, - сказал про себя дед и прислушался – Ну, что же ты: говори, я дождался».

«Послезавтра в двенадцать», - сказал голос.

«Ну, наконец-то».

За дверью, где находились сенцы, заиграла музыка.

«Какая красивая музыка. – Подумал дед. - Неужели пианино? Как же мне хорошо. Всё идёт так, как я задумал… с музыкой. Я уже почти там».

Музыка прервалась. За стеной отдаленно послышались шаги; кто-то быстро, переступая ногами, возможно, таким способом пытался согреться.

«Что же это такое? Надо играть, а он ногами топочет. - Дед потихоньку встал и, направляясь к двери, прихватил пару валенок. – Интересно, какой у него размер?»

Чтобы не спугнуть удачу, дед, аккуратно приоткрыв дверь, выставил валенки в темноту.

Затем дед снова прилёг и не заметил, как задремал. А музыка всё звучала и звучала.

Его разбудил стук в окно.

- Дедушка, вы дома?!

Дед открыл глаза и от яркого света прищурился.

- Кто там ещё?

- Это я, внучка ваша Светлана.

- Сейчас… сейчас… уже иду…

На улице было белым-бело. Зима вступала в свои права без раскачки, выставляя напоказ свои главные аргументы: пушистый снег и пронизывающий морозец, от которого, прежде всего, страдали ноги. Дед распахнул дверь. На пороге стояли мужчина и женщина, к которой жалась маленькая девочка.

- Здравствуй, дедушка, - поздоровалась женщина.

Дед в ответ кивнул.

- Вот, внучка… м-м-м… ваша… замёрзла. Можно мы оставим её у вас… до завтра… до утра?

- Извините, - сказал дед. – Я завтра ухожу… потом мне нужно собраться. Извините, никак… не могу…

- Куда же вы пойдёте? – спросил мужчина, показывая рукой на дорогу, где стоял их чёрный внедорожник. – Дорогу замело… снега по колено… холодно.

Дед молчал.

- Обогреватель салона сломался, - виновато добавил мужчина. - Мы-то как-нибудь доехали бы, а вот дочь замёрзла. Заболеть может.

- Иван Иванович, вы же всегда нас выручали, - напомнила женщина.

Ни кому не отказывал дед, правда. Может быть, поэтому к нему и тянулись люди, благодарили за добрые дела: кто с подарками возвращался, кто с угощениями, - наполнялся дедов дом родственными отношениями.

- Хорошо, - согласился дед. – Оставляйте. Только утром как штык. Не опаздывать!

- Не волнуйтесь, приедем, - сказал мужчина.

- Может, горячего чаю? – предложил дед.

- Нет, нет, - сказала женщина. – Мы спешим.

«Вот так всегда, - подумал дед. – Люди торопятся, чтобы жить. А мне нужно поторапливаться по другому поводу».

Дед протянул девочке руку.

- Пойдём в дом. Сейчас печь затопим. Мёд с чаем будем пить. Ты какие пирожки любишь с капустой или с вареньем?

- Я не знаю, - сказала девочка.

- Вот тебе раз… не знает, - сказал дед. – Ладно, разберёмся.

Они прошли в дом. Перед тем как раздеться девочка осмотрелась. То ли незнакомая обстановка её смущала, то ли она хотела понять, как в этой обстановке себя вести: что можно делать, а что нельзя. Не подавая виду, дед принялся собирать на стол.

- Тебя сколько лет? – спросил дед.

- Восемь, - снимая куртку, сказала девочка.

- Э-э-э, сапожки не снимай, - попросил дед. – Учишься?

- Учусь в спецшколе с математическим уклоном. А ещё: занимаюсь музыкой и танцами. - Девочка говорила так, чтобы дед мог ей гордиться. – А на следующий год папа запишет меня в бассейн.

- Ах, ты, моя золотая, - дед улыбнулся. – Давай чай пить.

- Вы зовите меня Света. Светлана, как-то длинно и важно. Правда? – девочка потихоньку привыкала. - А я вас буду звать Иван Иваныч.

- Хорошо, Света, - согласился дед.

- Иван Иваныч, а зачем здесь столько валенок?

- Для родственников. Много их у меня.

- У вас как в музее, - утверждала она.

Затем они пили чай. Девочка задавала вопросы, а дед отвечал.

- Это ваш папа?

- Нет. Генералиссимус Суворов.

- А это что?

- Станок, который валенки валяет.

- А для детей есть валенки?

- М-м-м, я как-то не подумал.

- А это Пушкин?

- Да.

- А чья это сабля?

- Моя?

- А пистолет чей?

- Мушкет. Тоже мой.

- Иван Иваныч, а сколько вам лет?