Кузнечик

— Ну ладно, будем ставить… Собирается дождь… Тим, иди сюда. Будешь держать вот эти распорки. Ты, Алька, лезь внутрь — будешь вместо распорки задавать форму, — командовал дед. — А я сейчас забью пару колышков. Тимка, ты куда тянешь? Не туда. Отпусти свой край! Не тот! Алька, держись! Тьфу!

Тимка выпустил растяжки, палатка рухнула вместе с Алькой.

— Ты чего такой? — дед потрогал Тимкин лоб.

— Ну что вы там?.. — высунула голову из-под брезента Алька. — Тут же могут быть… мыши!

— Мыши тут уже были, — успокоил ее Тимка.

Наконец палатка была установлена. Дед довольно потирал руки — все было сделано под его замечательным руководством. Окопано, растянуто, завязано… Потом, словно последний штрих на полотне художника, вокруг палатки были вбиты колышки, и озябшие, смертельно уставшие Алька с Тимкой полчаса прикрепляли к ним проволоку с нанизанными пустыми консервными банками. В далекой юности деду поведал об устройстве такого «сторожа» какой-то друг, не то геолог, не то бродяга.

— Какие медведи? — сипел жалобно Тимка. — Какие дурацкие волки?! Экологию знать надо.

Ладно, ладно, — возражал упрямый старик, — ночью навалятся, а я отвечай за вас, так что ли? И ружье вскинуть не успеешь.

— Кто еще навалится? — Алька настороженно огляделась: — Вы кого имеете в виду? Вы, Евгений Иванович, как хотите, а я, наверное, в машине спать буду.

— Ну, дед! — не выдержал Тимка. — Кого ты запугал?! Ты всех запугал! Навалятся. Зацепятся.

— Ну вас, — сказал миролюбиво дед, — никто ни на кого не навалится, а я пошел спать. Но если что — кричите… — Дед уже скрылся в палатке, оттуда доносился его голос: — …если что. кричите, что мы, мол, свои и в нас… — дед облегченно закряхтел, устраиваясь поудобнее, — …и в нас, мол, не стреляйте.

У Альки вытянулось лицо. Она пристально поглядела на Тимку и вдруг бросилась к палатке.

— Евгений Иванович! — Алька пулей прошмыгнула под полог: — Вы еще не спите?

— Конечно, сплю, — сказал дед. — Я в это время всегда сплю. Кто рано ложится… тому… — зевнул дед, подумал и закончил: — тому, Оля, мама приснится. Спи спокойно.

Тимка хмыкнул и на четвереньках занял свое место в палатке.

— А почему кричать «левой»? — не унималась Алька.

— Чтоб дед в темноте не промахнулся, — съехидничал Тимка. Повернувшись на бок, он попробовал привычно свернуться калачиком, но колени уткнулись в чью-то испуганно вздрогнувшую спину…

— Я это, — сказал Тимка и добавил на всякий случай: — Свой… — А сам подумал: «Разложились тут, понимаешь, как королевы».

Когда все задремали, пошел дождь. Тихо застучал по брезенту. В сонной Тимкиной голове вертелись тревожные обрывки фраз, какие-то неприятные силуэты, подлецы или стервецы, плясали на бочке с порохом и громко пели. Прошло, может быть, несколько минут, а может, и часов, как вдруг раздался страшный грохот. Словно взорвалась бочка с порохом, на которой так славно плясали пираты.

«Банки сработали!!!» — пронзила Тимку страшная мысль. — «Сейчас навалятся!!!» В тот же миг кто-то больно съездил ему по носу. Отчаянно отбиваясь, Тимка вскочил. Что-то мокрое и тяжелое рухнуло на него сверху.

— «Навалились!» — содрогнулся Тимка.

— Я свой! — пронзительно завизжало прямо под Тимкой и очень больно двинуло в спину.

— Все свои! — отозвалось эхом рядом. — Все свои!!!

— Не стреляйте! — закричал Тимка, раздавая удары направо и налево, рванулся что было сил. Раздался треск, и Тимкина голова и плечи неожиданно легко проскользнули в образовавшуюся в брезенте дыру.

Внизу, там, где оставались его ноги, шла отчаянная схватка. «Навалились туда, а я стою тут…», — пришла мысль, и Тимка уже собрался было нырнуть обратно, как из распахнувшегося полога палатки выпала Алька. И сразу все стихло. Только настырно гремели банки. А в двух шагах на траве сидел… дед? Дед. И что-то там крутил, дергая дурацкую проволоку.

Заметив выпавшую из палатки Альку, дед перестал греметь и удивленно спросил:

— Ты что, Оля, не спишь? А? Не спится? Так рано еще… — Дед поднял глаза и увидел Тимку, застрявшего прямо в крыше палатки.

— Дед… — едва не плача, сказал Тимка. — Кто навалился?

— Да никто… — ответил дед. — Я, понимаешь, задремал было, а потом вспомнил: ружье в машине осталось. И пошел. А здесь дождь прошел. Ну и подскользнулся… И сразу, как запутался, вам сказал: все свои, чтоб без паники, спите себе дальше. Ведь рано же еще. А потом гляжу, Ольга вышла…

— Да-а… — Тимка потер ушибленный нос. — Вышла. Как же она вышла… когда выпала?

Алька продолжала сидеть, ошарашенно переводя взгляд с деда на Тимку. Тимка вылез из дыры в брезенте, после чего палатка сразу обмякла, и спокойно сказал: — У Альки, дед, вон тик от тебя…

Дед помолчал, зевнул, потянулся:

— Ладно, раз вы проснулись, будем готовить завтрак.

— С вами, Евгений Иванович, не соскучишься, — сказала Алька, окончательно приходя в себя.

— Мы пережили интересную ночь. Она нам запомнится, — сказал дед.

— Да, Евгений Иванович, — подтвердила Алька, — такого приключения со мной еще не случалось. Даже когда в пионерском лагере ночью мальчишки нас зубной пастой мазали, и то не так страшно было. Хоть Ларка и визжала…