Читаем Кузьма Минин полностью

Кузьма упрямо молчал. На язык Савва был не скуп, и нередко Минин от него узнавал очень полезное для себя. Но теперь, рассказав о Сидорке, протопоп только вздыхал: «Боже, боже, почто ты оставил нас еси!» В то же время он сгорал от любопытства: зачем Кузьма повадился ходить ко вдовушке? Уж не вымазживает ли у нее деньги? Не перебивает ли дорогу ему, Савве!

— Гляжу я на все, что вижу, и диву даюсь, — сказал Кузьма. — Жигимонд хотя и король, а глуп. Самозванцы хитрее его, отчего и растут, как грибы.

Протопоп удивленно взглянул на Минина.

— Самозванцы родом холопья, — продолжал Кузьма, — и лучше знают высокородных господ, нежели сами короли. Важному боярину самозванцы дают и кусок важный, зная — большой боярин ненасытнее младшего. А король осыпает милостями худородных людей, вроде Андронова, уповая сделать из них верных себе панов. Он оттолкнул знатных бояр и князей, которые и прилепились ныне к Ляпунову против короля. Кто предан королю? Мишка Салтыков, купчишка Андронов, Масальский. А из-за них Жигимонд лишился союза с высокородным русским боярством. А ведь оно само к нему льстилось. Ошибся Жигимонд! Не туда целится. Ну, и слава богу!

Немного помолчав, он совсем повеселел:

— Спасибо ему!.. Своею королевскою глупостью он укрепит нас. Вельможи, оставшиеся ни туда, ни сюда, не погнушаются быть заодно и с земскими людьми. Ошибся лях.

Протопоп Савва, глубоко почитавший в душе всяких вельмож, сдержанно выслушал слова Кузьмы. Ему прискорбно было слышать от простого звания человека «о толиком унижении боярского чина». Однако, помня обещания Кузьмы в случае удачи земского дела ходатайствовать от всего посада об учреждении в Нижнем епископии с ним, Саввой, во главе, не осмелился противоречить ему. Наоборот, он с лукавой улыбкой поспешил сугодничать:

— Истинно речение евангельское: первые будут последними, последние первыми…

Кузьму трудно было провести. Он понимал лицемерие протопопа.

— Люблю я тебя, отец Савва, за твою справедливость… Не забудет тебя народ. Возвеличит он тебя, — приветливо улыбнулся он протопопу.

Тот смущенно погладил свою рыжую бороденку, стыдливо опустил глаза.

Дома Кузьма нашел жену в слезах. Тут же сидел и Нефед.

В чем дело?

— Вот ты бродишь там! Ко вдове повадился. А люди-то на посаде смерть на тебя накликают… Биркин будто бы бурлаков нанял, водкой поил. Берегись, Минич, погибнешь!

Нефед встал, поклонился отцу:

— Микитка юродивый сказывал — убьют тебя в первый Спас… когда из собора пойдешь… Слыхал он о том от бурлаков… Их подкупали — они отказались…

— Полно, Нефед, бабьи сказки слушать… Зачем искать беду, — сама отыщется. Скажи-ка лучше, брат: у пушкарей был?

— Был.

— Сумеешь ли теперь каленым ядром палить?

— Не знаю.

— То-то вот и есть, глуп ты у нас. Пойдем в сад. Покажу я тебе сабельный бой. Может, пригодится.

Нефед встал. Татьяна уцепилась за него:

— Не пущу, хоть убей, не пущу!

Минин нахмурился, поспешно оделся и ушел из дома.

Проходя быстрым шагом по Козьмодемьянской улице около соляных амбаров, Кузьма увидел спускавшегося с горы человека, который тихо напевал: «Уж как я ли, молода, одинока была..» Минин, присмотревшись к нему, узнал Гаврилку.

— Эй, кречет! Ты чего такой веселый?

Минин рад был этой встрече. Ему хотелось забыться от домашней ссоры, да и спросить кое о чем парня.

Гаврилка остановился на полгоре озадаченный. Избегая людей, спускался он тайком на берег к бурлакам, чтобы поиграть в зернь (в последнее время и у него завелись деньги), и вот… сам Минин тут как тут!

— Куда?

— Туда! — машинально махнул рукой Гаврилка, не глядя в глаза Кузьме. — На берег.

— Ну, хорошу ли хозяйку я тебе дал?

— Лучше не надо.

— Чего это ты распелся? Да какой красный!

— Сам себя не пойму, Минич, ей-богу, — весело мне. В бане сейчас мылся.

— Как служба-то у вдовы?

— Гоже. Работа не трудная.

— Кто к ней ходит-то?

— Келарь из Печерского монастыря да протопоп Савва. Воевода дважды поклон присылал ей — не пошла. Человека какого-то я позавчера в саду поймал. Назвался слугой дьяка Семенова.

— Ну и что?

— Попомнит меня… Гляди, до самой смерти не забудет.

Подойдя к ватаге бурлаков, Минин присоединился к их пению:

«Не шумите вы, буйные ветры, не качайте вы грушицу зелену!..» Голос у Кузьмы был сильный — лучшего запевалы и не найти. Бурлаки тесным кольцом окружили его. Дружное пенье понеслось над просторами Волги.

<p>VII</p>

«Медовый Спас». Зеленый полумрак раннего августовского утра.

Стиснув под мышками завернутые в салфетки иконы, идут степенные нижегородские богомольцы к утренней службе в собор Преображения. Чинно, не спеша пробираются они около деревянных хибарок Большой Покровской улицы мимо пустых ларей и покосившихся часовен. Скользкими от росы капустными огородами, придерживаясь за ограды, проходят они к Дмитровским воротам.

Перейти на страницу:

Все книги серии Волжские просторы

Похожие книги