Кувырок через голову

Нет, своего Богданова она нигде не оставит. С какой стати он будет тут жить? У него есть дом. А завтра утром она сама его поведет в английскую школу. За ручку! Она уже своему начальнику позвонила, чтобы дали отгул. И на это идти приходится! Сказала, что у нее высокая температура. Хорошо, что эта учительница явилась сегодня. Хоть так, но Богданова-мама узнала правду. Она сразу же побежала в спецшколу. А там уже документы собирались пересылать, затребовало роно. На коленях пришлось валяться, чтоб этого ирода оставили в школе! Они бы рады, конечно, избавиться! Но Богданова-мама им такого удовольствия не доставит…

— Жаль… — задумчиво сказал папа.

И сразу пошел к Асе в комнату.

— Вадик, — объявил папа, будто он был добрый вестник из греческой мифологии, которую они с Асей читали. — Тебя мама ждет.

— Слышу, — сказал Богданов.

И неохотно поднялся с дивана.

Богданова-мама шла одеваться в коридор. Но тут, прямо у нее под ногами, прошмыгнул уж Константин и спрятался за тумбу для обуви.

— Кто это? — вскрикнула Богданова-мама.

— Константин, — объяснила мама. — Мне его на день рождения подарили.

— Странные вам дарят подарки, — поежилась Богданова-мама. — Я бы со страху с ума сошла.

— Дареному коню в зубы не смотрят, — это мама такую пословицу ей напомнила, народную мудрость.

— Коню — конечно. Но это же змей!

— Очень покладистый господин, — успокоила ее мама. — Немножко холоднокровный, но это в доме даже приятно как исключение.

Но Богданова-мама не могла успокоиться и пугливо оглядывалась. Когда еще Дези свистнула, она вздрогнула. И как-то уже торопливо и даже радостно она увела своего Богданова за руку. Наверное, она рада была, наконец, с ним остаться наедине после этой квартиры и даже не так уже, кажется, на него сердилась…

Между прочим, после их ухода мама с папой почему-то не погнали Асю спать, как она справедливо опасалась, ибо время для нее было критическое. Она уже готовилась поканючить, что только дочитает страничку. А сама за эти минуты хотела вычесать Фингала. Сегодня некогда было его чесать, столько было уборки!

Но мама сама предложила:

— Давайте, что ли, грузить пароход?

— Чур, на букву «эл»! — закричала Ася, поскольку на букву «эл» слов, как известно, множество и грузить можно долго.

Но этот номер у Аси не прошел.

— Будем грузить на «ща», — решил папа, для которого в алфавите нет трудных букв.

Грузить пароход, сидя в теплой кухне у себя дома, — упоительное занятие, так как можно сваливать в его бездонный трюм решительно что угодно: пространство, подштанники, помаду, призраков, паранджу, петухов, подноготную и просто пустоту, полную пыли. И пароход все это выдержит, не давая ни крена, ни течи.

— Щенятами! — начала Ася.

— Щеками, — сказала мама.

— Щастьем, — попытался смошенничать хитрый папа. Но был тут же пойман своей образованной дочерью. И поправился. — Ладно. Щедростью.

— Щеглами, — сказала Ася.

— Жаль все-таки, что отпустили человека, — невпопад сказал папа.

— Щекоткой, — это мамина очередь.

— Щилотами, — сказал папа.

— Это что еще за «щилоты»? — удивилась мама. — Есть щи. И, кажется, есть пилоты?

— Нет никакого щилота! — закричала Ася.

— Не знаете? — возмутился папа. — Медицинский термин! Это специальный такой зажим — щилот. Применяется в хирургии при операциях на тонком кишечнике.

Никто никогда не слыхал. Но папе поверили. Он, между прочим, три года в медицинском институте учился, пока из него ушел. Папа вообще знает невероятное количество слов, о которых Ася и мама слыхом не слышали. У него же такая память! На даты. На термины. На все на свете. Проверять его по Большой Советской Энциклопедии — это даром терять драгоценное время.

— Щепетильностью, — гордо сказала Ася, она все боялась забыть.

— Ого, хорошее слово, — отметил папа.

Со своим «щилотом» он, кстати, наврал. Нету такого слова! Потом он, конечно, признается. Но не сейчас! Сейчас папа был ужасно доволен, потому что самое пленительное в игре — это надуть партнеров. Особенно таких прожженных, как мама и Ася.

Телефон давно уж звонил. Маме пришлось наконец взять трубку.

Игра сразу провисла. Ася с папой лихорадочно шевелили губами, стараясь набрать слов на «ща» в запас, изображая при этом на своих лицах полную безмятежность, будто они и не думают думать, у них, у каждого, этих слов на «ща» прямо пруд пруди, просто не знают, куда девать. От таких титанических усилий проклятые слова, вдруг счастливо мелькнувшие, куда-то проваливались из памяти.

Что там мама говорила по телефону — никто и не слышал.

Наконец положила трубку…

— Твоя очередь! — закричали Ася с папой.

Но мама улыбнулась загадочно, подошла к дивану, где сидела Мария-Антуанетта, отвесила Туське, словно английской королеве, церемонный поклон и попросила учтиво:

— Позвольте вашу ручку…

Туся не позволила, так как не привыкла к дворцовому этикету.

Мама сама взяла ее лапу и церемонно пожала:

— Поздравляю — вы стали бабушкой!

— Как? — закричали в один голос Ася и папа.