Кутузов. Победитель Наполеона и нашествия всей Европы

Но в окружении Павла пристроились агенты французов, англичан. Они настраивали царевича, что и это плохо. Играли на лучших чувствах царевича, дескать, лучше жить в мире со всеми. Тогда и деньги целее будут, и никого не убьют, не ранят… А Павел соглашался. Как будто и вправду получалось, что лучше поддерживать мир, солдат поберечь. Ему доказывали, что и армия стала плохая, разболталась. В пример ставили Пруссию – вон как красиво одеты немецкие солдаты, как они чётко маршируют на парадах.

Екатерине сообщали, какие разговоры идут вокруг Павла. Царица сердилась. Перестала допускать сына к государственным делам. Он жил отдельно в загородном дворце в Гатчине. Создал там несколько собственных полков. Нарядил их так же, как в прусской армии. Обучал их по прусским уставам. Командовать поставил немецких офицеров. Павел увлёкся этими своими полками. Верил, будто они стали лучшими в России. А когда Екатерина умерла, он стал царём, Павлом I.

Он энергично взялся наводить порядок в стране. Проверял чиновников. Воров и взяточников отдавал под суд. Сам ходил по учреждениям и контролировал, как работают служащие. Для улучшения жизни простых людей Павел издал указ – крепостные крестьяне не должны трудиться на помещика больше трёх дней в неделю. Запретил направлять их на работу по воскресеньям и в праздники. Запретил продавать крепостных по отдельности, без земли. Если уж помещик продал деревню или часть деревни, то крестьяне остаются жить там же, где и жили, только барин будет у них другой. А продать крестьянина в другое место стало нельзя. И разделять семьи, продавать разным хозяевам стало нельзя. Если помещик незаконно обижает крестьян, Павел разрешил, чтобы крепостные жаловались ему самому.

Хотя замышлял-то он делать хорошее, а проходимцы и иностранные агенты, окружавшие его, убеждали, будто при Екатерине всё было отвратительно, что надо всё ломать и переделывать. Павел отменил поход против французов. Прекратил войну с персами, вернул войска в Россию. А русскую армию решил изменить так же, как его собственные полки в Гатчине, – чтобы было как в Пруссии.

Раньше полки назывались по именам русских городов. Теперь император для каждого полка назначил шефа – из своих вельмож и любимцев. И полки стали называться по фамилиям шефов, так было принято в Пруссии. Причём сами шефы полками не командовали, они были лишь почётными начальниками. Но командиры, лишились всякой самостоятельности, на любую мелочь должны были спрашивать разрешения у шефа полка, а тот спрашивал у самого Павла. Менялась и служба. Главным становилось красиво маршировать на парадах. Опять как в Пруссии. Царь отменил удобную форму, введенную Потёмкиным. Повелел переодеть армию по прусским образцам. Правда, и здесь было кое-что хорошее. Вместо плащей солдаты получили шинели – они были теплее, лучше защищали от непогоды.

Но вернулась та самая форма, от которой русские давно отказались. Узкие и тесные мундиры, короткие штаны в обтяжку. Вместо сапог солдат переобули в лаковые башмаки и штиблеты на пуговках и завязках. А вместо лёгких касок и шапок стали носить неуклюжие треугольные шляпы. Вместо короткой стрижки опять требовалось носить причёски с буклями и косами, напудривая их (у солдат – мукой). И обучать войска Павел приказал по прусским уставам. Со сложными перестроениями, совершенно ненужными в сражениях. Солдат переучивали маршировать «гусиным шагом», высоко поднимая ноги. Шаг получался коротким, движение – медленным. Зато при такой маршировке подошвы громко хлопали по площади, на параде это было эффектно.

Павел ввёл в армии и другие прусские обычаи. Унтер-офицерам вместо ружей выдали алебарды – старинное оружие на деревянной рукоятке, оно может и колоть, и рубить. В каждом полку стало на сотню ружей меньше, в бою он посылал во врага меньше пуль. Но с алебардами на параде полагалось делать всякие красивые приёмы. Генералам тоже выдали старинное оружие, эспантоны – короткие копья. Ими нужно было отдавать честь на параде. В Петербурге прямо во дворце Павел организовал специальную школу. Там собирали заслуженных генералов, прошедших через несколько войн, и немецкий полковник учил их, как правильно делать строевые приёмы с эспантоном, маршировать «гусиным шагом».

К любимцам Екатерины Павел вообще относился предвзято. Многих разогнал со службы. Румянцев сам ушёл, не захотел служить по новым правилам. Суворова перемены в армии возмутили. А свой язык он никогда не сдерживал. Говорил, что нам у немцев учиться нечему, потому что из военное искусство «насквозь протухло», и «русские прусских всегда били». Новую форму солдат считал глупой и вредной. Повсюду разлетались его слова: «Букли – не пушки, пудра – не порох, коса – не тесак, а я не немец, а природный русак». Но те, кто хотели выслужиться, донесли Павлу. Оклеветали Суворова, что он враг царя, чуть ли не заговорщик, и он очутился в ссылке в своём имении Кончанском.