Читаем Кутузов полностью

Есть ли у нас основания полагать, что об этой же семейной сцене (очевидно, не единственной), как и о версиях сомнительного происхождения Павла I, не знали при дворе? И не это ли обстоятельство явилось основным в глазах людей, устранивших его с престола? Почему, например, и С. А. Тучков в Записках обронил многозначительную фразу: «Желая доказать, что он точно сын Петра III, слепо следовал он его склонностям»? Если таким образом, невзначай, проговорился один из русских офицеров, не поддерживавших близких отношений с первыми вельможами екатерининского царствования Г. А. Потёмкиным, П. А. и В. А. Зубовыми, А. А. Безбородко, Д. П. Трощинским и другими, то Михаил Илларионович находился в эпицентре слухов; взаимоотношения между сыном и матерью не могли не занимать к тому времени уже довольно заметного сподвижника самых известных из екатерининских фаворитов. В самом деле, кому готовился присягать в случае смерти императрицы генерал-поручик и кавалер Голенищев-Кутузов? Биографы Михаила Илларионовича этим вопросом не задавались, но для него это не было формальностью. В глазах высокопоставленных сановников, к которым принадлежал и М. И. Кутузов, вопрос о законности вступления Павла I, безусловно, представлялся весьма значимым. Генерал Н. А. Саблуков в своих Записках отмечал, что «говорили с уверенностью, что 1 января 1797 года будет объявлен весьма важный манифест, которым назначался наследником престола великий князь Александр Павлович». Генералу Саблукову в своих Записках вторил генерал Л. Н. Энгельгардт: «Говорят, что императрица сделала духовную, чтобы наследник был отчужден от престола, а по ней бы принял скипетр внук ее Александр, и что она хранилась у графа Безбородки. По приезде Государя (Павла I. — Л. И.) в Санкт-Петербург он отдал ему оную лично. Правда ли то, неизвестно. Многие, бывшие тогда при дворе, меня в том уверяли». Наконец, известный поэт и сенатор Г. Р. Державин сообщал в объяснениях на свои сочинения: «Сколько известно, было завещание, сделанное императрицею Екатериною, чтобы после нее царствовать внуку ее Александру Павловичу» 19. В «Оде на восшествие Александра» поэт, вспомнив Екатерину, «определительно выражается»:

Стоит в порфире и вещала,Сквозь дверь небесну долу зря:«Давно я зло предупреждала,Назначив внука вам в царя».
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии