Кутузов

Кутузов ушел дальше, соединился с подошедшей из России армией Буксгевдена и занял выгодную позицию у Ольмюца. Сейчас у него было 86 тысяч солдат, к нему могли подойти из Италии 80 тысяч австрийцев. Русская армия была в безопасности. Ее спас от полного разгрома Кутузов.

Через несколько недель славные боевые полки повел на гибель сам русский царь Александр I.

ГЛАВА VI

«…Аустерлиц справедливо считается одной из величайших побед Наполеона и самым сильным доказательством его несравненного военного гения; ибо, хотя первопричиной поражения, несомненно, были ошибки союзников, однако coup d'oeil (проницательность), с которой он открыл их промах, терпеливое ожидание его завершения, решительность в нанесении сокрушающего удара и молниеносная быстрота в завершении катастрофы – все это стоит выше всякой похвалы и достойно всяческого восхищения.

Аустерлиц представляет чудо стратегии, он не будет забыт до тех пор, пока существуют войны», – так писал Ф. Энгельс в статье «Аустерлиц».

Какова была роль Кутузова в этом сражении? Почему Кутузов, несмотря на гениальность Наполеона, своим маршем от Браунау к Цнайму добился стратегического успеха, а, будучи главнокомандующим союзной армии под Аустерлицем, понес непоправимое поражение? Что это за первопричина поражения, о которой писал Энгельс?

Дело в том, что, несмотря на победу под Ульмом, занятие Вены и половины всей Австрии, марш-отход Кутузова поставил Наполеона в крайне невыгодное стратегическое положение. Французская армия оказалась разбросанной на нескольких направлениях. Она охраняла базы, длинную коммуникацию, занятые города. Свободными у Наполеона оставались всего 50 тысяч солдат, а решающее сражение было еще впереди.

Русские сохранили свои силы и могли их удвоить. Возможность победы союзной армии была налицо.

Александр вначале колебался. Он впервые участвовал в войне. Ему очень хотелось видеть себя в лаврах победителя Наполеона, но в то же время он его смертельно боялся. Мысль стать во главе армии возникла у Александра еще в Петербурге. Не надеясь своим умом решить этот вопрос, он еще в Петербурге обратился к юродивому старцу-«предсказателю», проживавшему у Измайловских казарм. Но тот совсем напугал царя, прямо сказав: «Рано тебе, побьет тебя супостат…» Зато придворные льстецы восторгались тем, что впервые за восемьдесят лет со времен Петра I русский император лично решил выехать на войну, и заранее преклонялись перед его «военными талантами», предсказывая блестящие победы. Прибыв на театр войны, Александр I, возомнивший себя Петром Великим, выехал к войскам.

Современник писал, что все были поражены встречей царя с русской армией. Царь проезжал перед строем, ожидая криков «ура» и приветствий, а солдаты, разутые, ободранные, голодные, ответили гробовым молчанием.

Александр струсил перед лицом такого противника, как Наполеон. Он побоялся стать во главе русской и союзной армий и принял излюбленное двойственное решение. Он назначил главнокомандующим Кутузова, а фактически стал руководить сам, с помощью бестолкового, неоднократно битого Наполеоном австрийского генерала Вейротера.

Расчет Александра был прост. В случае победы над Наполеоном героем победы будет он, русский царь, а в случае поражения ответит Кутузов.

С этого момента Кутузова фактически отстранили от управления армией, вынудили оставаться свидетелем подготовлявшейся аустерлицкой катастрофы, свидетелем, бессильным помешать бездарной деятельности русского и австрийского монархов, их свиты и в первую очередь Вейротера.

Вейротеру и австрийцам Александр доверял больше, чем Кутузову. Те же придворные льстецы, сравнивавшие Александра с Петром I, говорили ему, что и Петр принимал советы иностранцев.

Но советы советам рознь. Что могли посоветовать Александру австрийцы, если, несмотря на все тяжелые уроки, которые дал им Наполеон, они все же не научились воевать и их армия терпела поражение за поражением? Хуже того, австрийцы, тот же Вейротер, несмотря на то, что находились в своей стране, были плохо знакомы с местностью.

Немногому могли научить Александра и русские советники. Долгоруков ничего не смыслил в стратегии. Аракчеев никогда ни в одной войне не участвовал, и когда ему предложили командовать в бою колонной, он, побледнев от страха, отказался, ответив, что не может видеть человеческой крови. Дело было, конечно, не в человеческой крови, ее Аракчеев достаточно пролил в царских застенках – он был трусом.

Александр созвал военный совет, на котором предложил атаковать армию Наполеона. Его поддержали Долгоруков и ему подобные. Решено было наступать. Только один Кутузов высказался против наступления. Кутузов предлагал не давать Наполеону решающего сражения и продолжать отход в районы, обеспеченные продовольствием. Он был прав, говоря: «Надо отходить дальше, и там, в Галиции, я погребу кости французов…»