Кутюрье смерти

Костелло, несмотря на свое повышенное давление, несся вниз, перепрыгивая через несколько ступенек. Он выстрелил наобум и не попал в беглеца, предусмотрительно державшегося у стены. Еще один пролет. Небольшой темный холл. Костелло водил рукой по стенке, нащупывая кнопку, чтобы открыть входную дверь, — драгоценные секунды были потеряны, он нащупал кнопку, нажал и оказался нос к носу с грациозным доберманом, выставлявшим напоказ свои клыки.

Респектабельный господин натянул поводок.

— Стой, Фифи, это господин полицейский, он хороший!

— Человек… Вы видели человека, который выбежал отсюда?

— Нет. Но там стоит группа панков, какой стыд, эти панки, правда, Фифи?

— Освободите дорогу!

— Не забывайтесь, господин полицейский!

Услышав, что хозяин повысил голос, доберман аккуратно взял левую руку Костелло в клыкастую пасть.

— Уберите от меня этого пса, или я всажу ему пулю между глаз!

Хорошо одетый господин пришел в ужас и быстренько взял собаку на короткий поводок, освобождая проход. Костелло с револьвером в руке вылетел на улицу, не слушая возмущенных возгласов:

— Это сумасшедший! Идем, Фифи, это сумасшедший, вся полиция — банда безумцев! Сумасшедший! Дурак!

Он с достоинством закрыл за собой дверь, уже представляя себе, какое письмо направит в мэрию.

Костелло, приложив одну руку к сердцу и потрясая оружием, зажатым в другой, так и застыл на тротуаре: он задыхался. Бросился направо, налево, сбившиеся в кучу у скамейки скинхеды насмешливо следили за ним. Естественно, ничего. Убийца растворился среди улиц и домов. Вся сцена заняла не более пяти минут. Вполне достаточно, чтобы отправить псу под хвост тридцать лет отличной и беззаветной службы. Оставалось только звонить Жан-Жану…

Марсель увидел, что на углу останавливается скутер. Коротышка соскочил на землю. Издалека дружески махнул рукой. Комбинезон у него действительно омерзителен — пятен не сосчитать… Мог бы когда-нибудь и выстирать. Сразу видно, что холостяк — счастливчик!

Квартира Мартена была просеяна словно сквозь сито. Доктор Эрблен брюзжал, с трудом поднимаясь с колен:

— Да, с вами без работы не останешься… Ладно… Я бы предположил, что отсечение головы произведено охотничьим ножом. Сначала он, вероятно, перерезал ему глотку, потом нажал на лезвие, вот так, и отделил голову от туловища… Видите?

— Очень хорошо, спасибо.

— Если нож хороший, то сил тут много не надо. Вы же знаете, здесь всегда дело в инструменте…

— Замок не поврежден, — размышлял Жан-Жан вслух. — Значит, открывал сам Мартен. Судя по всему, он ничего не опасался…

— А должен был бы! Бедный мой Жан-Жан, все это совсем не смешно, но мне пора идти.

— Позвольте мне угадать: ваша восьмидесятивосьмилетняя тетушка в очередной раз выходит замуж?

— Нет. Зачем ей выходить замуж? Просто крестины, вот и все.

— О, простите… А еще говорят, что семья во Франции переживает кризис…

— Уверен, что вы из тех, кто голосовал за ПАКС[8], — строго заметил Жан-Жану Док-51. — Поговорим об этом лет через двадцать.

Через двадцать лет я тоже стану дедушкой, подумал Жан-Жан, пока Док-51, прямой и безукоризненный, не спеша направлялся к выходу. Ему придется терпеть на домашних обедах мужей своих дочек и делать гули-гули их малышам, пока те будут обсуждать достоинства своих благоверных.

Он улыбнулся. В заднем левом кармане брюк Дока еле слышно булькала фляжка с пастисом.

Подошел Костелло, вздохнул:

— Убийца улетучился.

— Ты меня удивляешь. Ладно, эксперты закончили, идем. Проследи, чтобы все опечатали. Во всем этом много непонятного, Костелло. Много неясностей. Как убийца узнал, что ты должен прийти? А если он этого не знал, то почему убил Мартена? Есть что-нибудь на тех, кто посещал Мартена?

— Негусто. Кажется, он был человеком одиноким. И ценил только женскую компанию.

— Это мало что дает. Ладно, оставим до завтра. С меня хватит. Я пошел спать.

— Пойти спать мало, — рискнул заметить Рамирес, чтобы развеселить патрона, — нужно еще отдохнуть.

Но Жан-Жан и бровью не повел.

Телефон звонил. Мадлен посмотрела на часы. Одиннадцать. У свекрови приступ, что ли? Стоило только лечь. Она встала, сняла трубку. Голос был женский. Молодой. Со странным акцентом.

— Я могла бы поговорить с господином Марселем, пожалуйста?

— Марсель, тебя тут девица просит! — крикнула Мадлен в приступе жгучей ревности.

Испуганный Марсель возник из ванной, полуголый, весь мокрый. Осторожно взял трубку.

— Алло…

— Он как раз был голый в душе! — крикнула Мадлен в трубку.

Марсель отстранил ее тыльной стороной ладони.

— Алло… Простите, здесь этот телевизор…

Мадлен зло щипнула его за ягодицу.

— Господин Марсель? — проговорила запыхавшаяся Надья. — Момо сказал, что он видел этого типа раньше. Он сказал, что видел его у нашего дома. Тогда выходит, что этот сумасшедший знает, где мы живем, да? Что мне теперь делать? Почему он хочет забрать у меня Момо? Я не хотела звонить, но…

— Послушайте, не паникуйте, я лучше зайду, так будет вернее…

— Чтобы перепихнуться, наверняка! Сволочь! — заорала Мадлен как сумасшедшая, изо всех сил саданув Марселя по правой ноге.

— Ай, стерва! Нет, я сказал: сейчас приду. Ждите.