Кустарное дело

От натуги вникнуть во все эти родственные отношения участковый аж вспотел.

«Сейчас бы в речку и охладиться в проточной воде, поплавать, понырять», – мечтательно вздохнул молодой участковый.

До ближайшей речки Прятки на уазике минут пятнадцать по ухабам, так что как вариант только вырытые колодца, но в них нырять не хотелось или всё-таки по ухабам, но ждать до вечера. Вот и сидел Черёмушкин в помещении бывшего сельсовета, в покосившейся старой хибаре, и парился в новой лейтенантской форме, разбирая бумаги.

«По итогам года объёмы основных отраслей сельского хозяйства Тульской области из-за аномальной жары, как и во многих регионах, снизятся. По предварительным данным ожидается сокращение на пять процентов по всем показателям в сравнении с предыдущим годом…» – вещал старенький транзисторный радиоприёмник «Орион 302».

Эта же халупа была отведена участковому для проживания. Одну половину занимала небольшая печка с лежанкой, вторая, отделённая занавеской, была его кабинетом со столом около противоположной стены, служившим и обеденным по совместительству.

Да ему что, много-то не надо. Быт – это женское, тряпкой ходить, пыль гонять или на кухне греметь кастрюлями. Интерьер Черёмушкина, вообще, не интересовал. Работа участкового, это другое дело, мужское. Хоть ворох бумаг на столе и не обещал громких криминальных дел с запутанными расследованиями по следам преступников, как в его любимых детективных рассказах, но быть готовым ко всем неожиданностям Черёмушкин просто обязан. А то сидит он тут, как в бане, и парится над горой документов, доставшихся ему в наследство от предшественника.

Бывший участковый Иван Петрович Бабин ушёл на пенсию принудительно, не по собственному желанию, – инфаркт дело не добровольное. Сначала бывший участковый попал в госпиталь, сразу после празднования дня Купалы, а на поправку домой вернулся уже без всякой надежды вновь приступить к своим профессиональным обязанностям.

Никаких особо хулиганских и правонарушительных действий со стороны престарелого населения окрестных деревень не наблюдалось. Бумаги были в порядке.

«Тоже Петрович, говоришь», – хмыкнул про себя новый участковый.

«Надои из-за засухи снизились процентов на двадцать, практически все пастбища выгорели, как поясняет местный фермер Фёдор Карыят. Область помогает дотациями на литр произведённого молока, но получить их могут не все, средства выплачивают, только если…» – радиоприёмник «чихнул» и, как по сигналу, Черёмушкин решительно крутанул колёсико, выключив вещательный аппарат.

«Всё, на сегодня точно хватит. Самое время съездить на речку…» Рабочий номенклатурный день закончился. Олька, ладная рыжеволосая деваха в смешных конопушках, всё ещё крутилась во дворе, пытаясь навести маломальский порядок.

Молодой человек окликнул её:

– Олька, поехали отвезу на речку.

– Ой, а можно?

– Нужно.

***

Среда, как и вторник, началась с солнцепёка. Не дождавшись и полудня, солнце наяривало по полной. Местная радиостанция продолжала давать прогнозы на урожаи и надои. Черёмушкин невольно слушал: «В этом году из-за засухи объём производства в хозяйствах района снизился почти вдвое. Предприниматель Игнат Семёнович Каликин обращает внимание, что заниматься одним только растениеводством намного легче, чем животноводством: «Районная и областная администрации оказывают неплохую поддержку…» Тут приёмник опять «чихнул» и после неприятного для уха треска голосом Каликина продолжил: «…И в целом не мешают нашему бизнесу…»

Через минуту пришлось отвлечься от местных новостей. Пришёл Трофимыч и сообщил новость:

– У бабы Дуси Милка домой ночевать не пришла.

– Совершеннолетняя? – не отрываясь от бумаг, поинтересовался Черёмушкин.

– Так это ж корова.

– Милка – это имя?

– Да нет, это так, ласково. Но тоже отзывается. А Дуся её

Звёздочкой кличет. У ней меж рогов пятно, метка такая чёрная, она говорит, что на звёздочку похожа. Но самое примечательное, что в прошлом годе примерно в такое же время она тоже пропала, но потом её нашли в соседней Чудинке.

– И что же в этом примечательного?

– Ну, это так, тебе на замечание.

– На заметку, – поправил участковый.

– Так я и говорю, а ты примечай, – нравоучительно пояснил Трофимыч. – Увели, как пить дать, увели.