Куртизанки дорог

Город, окунувшись в вечернюю тьму, выглядел по-разному. В центре освещенные улицы казались приветливыми, светили яркими фонарями, помахивали висячими на растяжках плакатами, манили неоновым светом витрины. Чуть дальше город немного хмурился, блекли яркие краски из-за худшего освещения, вспыхивая сочной рекламой все реже и реже. На периферии лицо темнело совсем и только фары спешащих машин слепили друг друга и прохожих совсем не радостным светом.

Николай не смог усидеть дома. Обычно не ездил вечером, но последняя встреча с Верой не давала покоя. Ощущение раскованной успокоенности не проникло внутрь после общения и теребило душу новым, жаждущим приключением.

Вечер в разгаре, ранняя зимняя темнота уже давно заполонила улицы. Время работы дорожных девиц. Они срослись с улицей, стали частью дороги, словно знаки, определяющие движение. Нет, этот «грузовик» нам не подходит, а этому вообще здесь остановка запрещена, «мерин» пусть дальше отъедет, не по рангу подъезд. Вот и иномарочка подкатила, пора бедром знак выставить — «проезд без остановки запрещен». Тусуются девки на улице, разводят свои интриги и не знают пока, что канут когда-нибудь в лету куртизанки дорог, как и любовницы королей. Все меняется со временем. Названия, одежда… Суть остается.

Николай ехал по улице не торопясь и вглядываясь по обеим сторонам, встречные машины слепили фарами, не хотелось пропустить девчонку из-за своей неосмотрительности. Проехал уже несколько мест, где когда-то, не так и давно, всегда можно было остановиться и выбрать подругу из имеющихся в наличии. Нет, не по вкусу — из того, что было…

Злился и радовался одновременно. Хорошо, что их стало меньше, невозможность сразу найти — раздражала.

Мелькнула на бордюре фигурка, Николай притормозил. В открывшуюся дверку просунулась согнувшаяся девчонка.

— Отдохнуть не желаете?

Типичная дежурная фраза. Николай оглядел услужницу. Ничего необычного или отталкивающего. Бросил кратко:

— Садись.

Она села с довольным видом. Не придется мерзнуть на улице. Разглядывала клиента, интересовало несколько вопросов — куда повезет, чем займутся и сколько заплатит? Но она не торопилась с ними.

— Меня Таней зовут, а вас?

— Николай, — почему-то раздраженно ответил он.

На дачу ехать не хотелось. Может потому, что все обыденно и привычно. Все, как всегда — дежурные фразы, вопросы, ответы. Минет в данном случае и разбежались. Минута нижнего удовольствия, а наслаждения и радости нет.

Он свернул к домам, остановился в тупичке, спустил брюки до колен.

— Деньги вперед. — Попросила Татьяна. — У нас правила…

— К черту ваши правила, я не обманываю девчонок. Делай или выметайся.

Он так и полулежал в откинутом кресле со спущенными штанами. Татьяна засуетилась — то ли выйти, то ли остаться. Потом достала из сумочки презерватив…

— А ты не плохо делаешь… — Николай вынул кошелек, отдал триста рублей Татьяне, которая уже успела выбросить использованный презерватив. — У меня к тебе предложение. — Он взял ее руку, положил к себе на «недвижимость». — Сделаешь еще раз — заплачу в тройном размере. А пока мы болтаем, ты не забывай про него, поглаживай ручкой…

Николай высадил Татьяну там, где взял. Никаких разговоров с ней не было и эта необычность успокаивала и даже, может быть, радовала немного. Она не пыталась исчезнуть после работы, не просила свозить за героином, придумывая какую-нибудь банальную историю о срочности отдачи ключей или какой-либо другой вещи. Девять из десяти не возвращались обратно, хотя перед этим могли поклясться всем, чем угодно и даже святым. Впрочем, святого для них ничего не было…

Внезапно пришла ясность того, что он делал раньше. Это не было местью. Вранье и не выполнение обещаний раздражали, накапливаясь с годами, вызывали чувство дозволенного и неотвратимого наказания. Эгоистическое превосходство над купленными девчонками… Наказание и очищение общества от недостойных элементов… А прав ли он был, уничтожив пятерых девок? Нет, он не убивал их, они сами вкалывали себе дрянь в вену, а он лишь обманул немного, не сказав, что героин чистый и опасность передозировки вырастает до невероятных размеров. Обман на обман… Но его обман смертелен… И кто он — Бог, вершитель судеб?

Николай проводил взглядом удаляющуюся Татьяну. Чувство внезапного облегчения заполнило организм, захотелось догнать ее и сказать спасибо. Но он вдавил педаль газа в пол и подумал совсем о другом: «Надо бы поменять чехлы»…

А город жил своей жизнью, подмигивал в темноте фонарями честным и лживым, злым и добрым, скупердяям и меценатам, падшим и непорочным, заблудшим и правильным.

* * *

Довольный Рогов сидел в кресле и курил. Только что привезли Слесаря и вот он уже то же сидел в кресле, в металлическом кресле с прочными поручнями и примотанными к ним предплечьями.