Курсовая работа по обитателям болота

  - 'Гудвин' - титул, а не имя, - коротко ответил мужчина, проезжая под темной аркой в Изумрудный. - В Малахите своеобразная система наследования власти. Есть артефакт, который указывает на нового Гудвина, как только умирает старый. Правда, только из правящего клана Ла-Дашр. Исключений было всего несколько.

  - Но почему так? - удивилась я. - Ведь получается, что на трон садится новичок, который не имеет ни малейшего представления об управлении государством!

  - Имеет, - возразил Феликс. - Всем немногочисленным представителям правящего клана дают великолепное образование по специальной системе, которое потом можно быстро и относительно легко вывести на необходимый для Гудвина уровень.

  - Забавно, - хмыкнула и откинулась на сидение, наблюдая, как закатное солнце разливает медовую патоку последних лучей по крышам домов, искрится в темном камне, и просвечивает насквозь тонкие элементы декора, что придавало утопавшему в мягком полумраке городу поистине восхитительный вид. Волшебно... Я хочу погулять тут вечером... Очень хочу!

  - Зато Малахит процветает, потому как во главе сектора стоят те, кто может с этим справиться. Это лучше, чем наследуемая власть.

  - А почему правителями становятся в большинстве своем Ла-Дашры?

  - Воспитание, - пожал плечами Феликс. - И нужные качества.

  Я замолчала, размышляя о том, что, кажется, начинаю понимать, почему тут такие жители. Если страной уже много поколений правят те, кто имеет к этому предрасположение, кто не сломается под гнетом власти, не станет тираном или, наоборот, превратится в ничтожество, то сектор обречен на благополучие.

  Какая чудесная система...

  Пока я размышляла, мы свернули на неширокую улочку и остановились у знакомого особняка. Уже за десяток метров я услышала какой-то странный шум и, не в силах определить его природу, начала с любопытством оглядываться. Кик остановил автомобиль, замер и нахмурился, потом тряхнул головой, буркнул что-то вроде 'Да быть того не может!' и вышел из машины.

  Когда мне помогли выбраться, я изумленно замерла, потому что какофония звуков слилась во что-то более-менее цельное, и меня посетил абсурдный вывод. Это тяжелая музыка. Рок, проще говоря. Но откуда ТУТ рок?!

  Я покосилась на мрачного риалана, но спросить ничего не успела, потому что он отрывисто бросил:

  - Если это то, о чем я думаю, удавлю своими руками, и плевать, что это в принципе невозможно!

  Не позволяя поинтересоваться причинами такой злости, он взял меня за руку и повлек к дверям особняка, в котором от громкости музыки уже дрожали стекла.

  Двери оказались приоткрыты. Кик стал еще более угрюмым, а потом наградил их сильным пинком, отчего створка сильно стукнулась о стенку, а с потолка на пол спланировало несколько хлопьев штукатурки. Я нервно сглотнула.

  Мы вошли в холл. Я задумчиво оглядела дребезжащую и качающуюся люстру, прислушалась и одобрительно хмыкнула, так как соло гитары, воющей откуда-то из глубины дома, вызывало уважение. Неплохо кто-то играет!

  Феликс тихо, но очень отчетливо зарычал.

  На этом этапе двери распахнулись с другой стороны, и в зале появилась Даромира Скелетоновна. Соклетоновна, то есть.

  Достойная дама потрясала черным в заклепках и перьях нарядом, экстремальным макияжем и несколькими недвусмысленно булькающими бутылками, трепетно прижатыми к объемной груди. Увидев хозяина, она улыбнулась, потом всхлипнула, вытерла уголок глаза и направилась к лестнице на второй этаж:

  - Вот, уже чудеса мерещатся.

  - Даромира! - раздался оглушительный рев зеленого чуда. - Что тут происходит?!

  Скелетоновна обернулась и скорбно 'просветила'.

  - Цветы! Мрачные...

  Я проводила взглядом пошатывающуюся фигуру и недоуменно взглянула на кикимора. Кикимор был в ярости, и мне даже не нужно было снимать кольцо, чтобы это почувствовать.

  - Это она о чем? - почему-то шепотом спросила и сдавленно зашипела, вырывая руку, которую мужчина слишком сильно сжал.

  Кик встревоженно на меня посмотрел, перехватил пострадавшие пальчики и провел над ними ладонью, засветившейся голубоватым светом, после чего несчастные косточки сразу перестали ныть.

  - Прости, - извиняюще улыбнулся Ла-Шавоир, потом выразительно поднял глаза к шатающейся люстре и пояснил. - Это 'Мрачные цветы'. Рок-группа и глас оппозиции.

  - У вас тут и оппозиция есть? - удивилась я. Хотя, да... недовольные системой имеются всегда.

  Наверху прекратили мучить гитару и взялись за виолончель. Красиво, кстати... Играть эти цветики, и правда, умеют. - И, самое главное, что этот глас делает у тебя дома?!

  - Пьет, - мрачно поведал кикимор. - Развращает слуг и бьет коллекционные сервизы.

  - Пьет, как я понимаю, тоже что-то коллекционное? - нервно хихикнула я.

  - Верно, - кивнул Феликс. - Юль, мне кажется, тебе стоит пойти в Нефритовый, а я пока разгоню эту гоп-компанию!

  И тут... мне очень не захотелось уходить! Я должна ЭТО увидеть!

  И еще, виолончель мучают, и правда, восхитительно! А хорошую музыку я всегда уважала.

  Тем временем рокерские мотивы наверху сменились на рок-н-ролльные, и люстра заскакала гораздо интенсивнее. С потолка романтично посыпалась штукатурка.