Курсом зюйд

Не менее предательским выглядело поведение падишаха Ахмеда. Он прислал около семи тысяч янычар. Но хан рано радовался: османы не пошли вместе с союзниками, остались в крепостях Кырыма. Впрочем, крепости и без того османские, лишь на бумаге числятся за ханством. Но нежелание падишаха встревать в прямую войну с московами наводит на мрачные мысли.

Что если поход Девлет-Герая и его войска — лишь отвлекающий манёвр? Что если всё это призвано только задержать царя московов, а то и отвратить его от…помощи союзнику?

То есть пока татары будут умываться кровью, османы станут преспокойно грабить оставшиеся почти без защиты польские земли. Возьмут богатую добычу, ясырь, и вернутся в Истанбул продавать захваченное, не заботясь о прибыли верных вассалов. Не слишком это дружественно со стороны Ахмеда.

Хан едва не отдал приказ отходить и заняться захватом ясыря, когда к нему явился юный сын — Мехмед-Герай.

— Отец, — царевич склонился перед ним. — Явились казаки, четыре тысячи сабель. Эти прахоподобные просят дозволения говорить с тобой.

— Говорить со мной? — процедил сквозь зубы Девлет. — Слишком много чести гяурам. Передай им, чтобы вместе с валахами готовились к штурму. Станут роптать — пригрози, что я велю казнить каждого третьего, если ослушаются.

Сын снова почтительно склонился и покинул шатёр. Штурму быть. Но гибнуть при этом будут неверные… Жаль, что нет шведов. Посланник уверял: если бы в прошлом году удалось спастись от гибели или плена хотя бы одному их полку, они сейчас были бы здесь[22]. И сражались бы за правоверных. Впрочем, они и всей армией во главе с султаном севера ничего не смоги поделать с московами.

…Два часа спустя начался штурм. Как хан и думал — довольно вялый и быстро захлебнувшийся. Валахи и казаки не горели желанием умирать за татар и вместо татар. Озлившийся хан приказал им идти и штурмовать снова. Мол, так хоть у кого-то будут шансы спасти свои никчемные жизни, а если откажутся, он велит казнить их всех. Понятно, что это не добавило им ни прыти, ни сноровки. И во время второго штурма часть казаков умудрилась даже перейти на сторону осаждённых — это вообще ни в какие ворота… Остальные либо погибли, либо разбежались, и татары с хохотом ловили их арканами, отправляя в обоз. С ханом остались только степные ногаи и крымчаки, не имевшие из оружия ничего, кроме лука и аркана, отряды знатных мурз и членов семьи Гераев, которых ничто в мире не заставит лезть на стены укреплённой крепости, да немногочисленные европейцы — инструкторы и пушкари.

Кажется, Аллаху не был угоден этот поход. Но пока нет никаких сведений о приближении армии московов, есть смысл пока оставаться на месте. Летучие отряды уже кружат по окрестностям, отлавливая невезучих землепашцев. Молодая трава ещё кормит лошадей. Уходить от вражеской армии татары умеют лучше прочих, а укрепления Ор-Капу никому не взять.

Торопиться некуда. Месяц у хана точно есть.

3

Если Девлет-Герай никуда не спешил, то Пётр Алексеевич в буквальном смысле рвал жилы себе и другим. Ему крайне важно было разбить ханское войско. Либо уничтожить его костяк, лучшие отряды, когда они расползутся по половине Малороссии, либо застать их у Харькова, зажать между реками и стенами крепости и разгромить.

И тогда дорога на Перекоп будет открыта.

Дорог, ведущих в направлении Крыма, крайне мало, а ниже порогов так и вовсе одна. Тот самый Чёрный Шлях, которым веками гнали ясырь на рабские рынки.

Был и план «Б» на случай, если татары узнают о выступлении русской армии раньше срока. Открытый бой они не примут, не тот состав. А вот потрепать на марше фланговыми и арьергардными наскоками — это у них получалось очень хорошо. Собственно, именно так сам Пётр шведов и измотал в прошлом году. Потому идти придётся не одной колонной, а минимум тремя.

Пушки «нового манира» при равной дальности стрельбы меньше и легче старых, и не так прожорливы по пороху. Да это и не пушки вовсе, а некая их помесь с гаубицами — могут стрелять и ядрами, и бомбами, и картечью. Их легче перевозить, а «конные батареи» и вовсе делают этот род войск мобильным. А значит и скорость марша выше. Это большое подспорье в Диком Поле — на ровной, как стол, степи, где идущее войско видно от горизонта.

Если против шведов лучшей тактикой оказался яростный встречный бой при поддержке конницы и стрелков-егерей, то против лёгкой татарской конницы, вооружённой по большей части луками и стрелами, решили применять каре, создающее вал ружейного и орудийного огня — из-за рогаток, сборных мобильных заграждений, на которые пустили ставшие практически бесполезными пики из старых арсеналов.