Курсом зюйд

Шведы умели совершать скорые марши, их к этому приучали все короли, начиная с Густава Адольфа. Сейчас, будучи в статусе пленных, они несли на себе только часть амуниции и провианта — оружия их, естественно, лишили. Потому и шагали скандинавы бодро, от Москвы до Белгорода добрались всего за восемь недель. Глядя на них, постепенно научились очень быстро маршировать и русские солдаты.

Евгения, кстати, удивляло, что за всё время перехода не сбежал ни один швед. Свои солдатики — бегали, аж трое. Двоих поймали тут же, буквально на выходе, третьего — привели через день, связанного. Попался солдатам местного гарнизона, патрулировавшим местность. И если первых двух Евгений не без помощи какой-то матери сумел вразумить, выписал им кучу нарядов вне очереди, определил в штрафной взвод и замял дело, то третьего дурака пришлось прилюдно казнить. Строго по нынешнему закону. К слову, никаких недопониманий со стороны шведов он не заметил: у них был точно такой же закон, каравший смертью за дезертирство.

Когда у тебя под отчётом пять тысяч солдат — и своей армии, и пленных — поневоле будешь искать более «сытый» путь, иначе есть риск довести в Тобольск в лучшем случае половину. А если учесть, что во главе шведского корпуса поставили фельдмаршала Рёншельта, то тем более не стоит усугублять ситуацию. В общении с русскими Карл Густав был пренеприятнейшим типом — упёртым и фанатичным. Впрочем, с капитаном Черкасовым он как раз держался вполне уважительно, и не только потому, что этот человек принял шпагу у сдавшегося в плен короля Карла. Евгений готов был поспорить, что фельдмаршал углядел в нём нечто хорошо знакомое. Почти родное.

—…Мне приятно беседовать с вами, капитан, — признался Рёншельт, когда «главный егерь Всея Руси» во время очередного перехода задал ему прямой вопрос на эту тему. — Вы образованный человек с отлично подвешенным языком. Не заносчивы с подчинёнными и не подобострастны с вышестоящими персонами; словом, знаете себе цену. Но более всего мне нравится ваше отношение к жизни… Что я имею в виду? Иной раз ловлю себя на мысли, что вы — единственный взрослый среди этой толпы великовозрастных детей.

При этом фельдмаршал кивнул куда-то назад — где как раз маршировали русские солдаты. Сами господа офицеры были верхом и, пустив лошадей шагом, имели возможность поговорить «за жизнь». Всё равно скучно, а так хоть как-то скрасят время… Снег, пусть и неглубокий, уже выпал, глазу не за что зацепиться — всё либо белое, либо чёрное, покрытие белым. Было довольно-таки холодно и ветрено, фельдмаршал мёрз: его мундир, пусть и добротного дорогого сукна, не был рассчитан на русскую зиму с такими ветрами, как сейчас. А Евгений уже обрядился в зимнюю общеполковую форму — поверх мундира овчиный тулуп, на голове вместо треуголки меховая шапка польского фасона с капитанским значком, а на ногах высокие сапоги поверх толстых вязаных чулок — обычных для того времени. Он уже предлагал Рёншельту аналогичную одежду по сезончику, но тот отказался.

— Я бы не был так категоричен в отношении наших солдат, — разговор шёл на северогерманском варианте немецкого языка, который Евгений за эти годы успел хорошо изучить. — Им не хватает знаний, только тем они от нас с вами и отличаются.

— Есть люди, которым знания вредны, — Рёншельт сделал неопределённый жест. — Ибо они попросту не сумеют ими воспользоваться во благо. Увы, таковых много и среди шведов… Да, всё хотел спросить, господин капитан: говорят, вы происходите из казаков? Они пользуются славой отменных всадников, но вы не проявляете особых умений в верховой езде. Не могли бы вы удовлетворить моё любопытство, рассказав о причинах сего загадочного явления?

— В этом нет никакой загадки: я не кавалерист, а пехотинец, — ответил Евгений, уже зная, к чему клонит дотошный швед. Это был далеко не первый намёк на его инаковость.

— Пожалуй, даже солдаты пехотных полков более ловки в обращении с лошадьми, — с едкой ноткой отметил пленный фельдмаршал. — Знаете, за всю жизнь я всего лишь один раз видел людей, которые были бы великолепными солдатами, обладали невиданной быстротой реакции и принятия решений в бою, и в то же время проявляли редкостное неумение в самых простых вещах. К примеру, в верховой езде.

— Вы всё время хотите задать мне некий вопрос, но почему-то не решаетесь, ходите вокруг да около, — усмехнулся сибирский губернатор. — Не стесняйтесь, спрашивайте.