Поэтому, касаясь времени начала наступления на Курск, начальник штаба группы армий «Юг» генерал Буссе указывает[389], что все в германском командовании были согласны в следующем: операцию нужно проводить как можно скорее, пока советские войска полностью не восстановили свою боевую мощь, их стратегическое сосредоточение еще не завершено, а позиции на местности остаются недостаточно укрепленными. Вместе с тем германские войска даже не могли надеяться начать наступление сразу по окончании сезона распутицы – в конце апреля или начале мая. Учитывая тяжелые потери во время зимних сражений, к этому времени нельзя было еще реорганизовать дивизии, выделяемые для участия в операции, причем главным условием стало время, за которое танковые соединения могут быть оснащены бронетехникой – сразу же появились проблемы в обеспечении танковых дивизий новыми машинами, особенно новыми танками типа «Пантера». Поэтому предварительные сроки начала операции были назначены на самую раннюю дату, которая считалась возможной, – примерно 25 мая. Когда в начале мая возникла необходимость перенести первую приблизительную дату проведения операции, Генеральный штаб сухопутных войск и штабы групп армий согласились с тем, что операция должна начаться самое позднее в середине июня, чтобы сохранить важнейшие предпосылки успеха. Однако Гитлер отложил и этот предельный срок, учитывая аргументы командующего 9-й армией генерала Моделя, который требовал дополнительных пехотных и танковых соединений и большего количества танков, чтобы противостоять все усиливающемуся противнику, постоянно наращивавшему свои силы в глубине полосы планируемого наступления 9-й армии. При этом из-за плохой сети коммуникаций и угрозы тыловым районам со стороны «партизан», 9-я армия сильно отставала от оперативной группы «Кемпф» и 4-й танковой армии в оперативном развертывании, переформировании, подготовке солдат и складировании запасов. С разрешения Генерального штаба сухопутных войск фельдмаршал Манштейн выразил протест по поводу постоянного переноса сроков операции, поскольку считал, что дополнительная задержка приведет к потере важнейших предпосылок для успеха наступления, однако в итоге Гитлер назначил начало операции «Цитадель» на июль 1943 года.
Как видно, генерал Буссе признает неготовность германских войск к наступлению в мае – июне 1943 года (не говоря уже про апрель), но пытается возложить ответственность за перенос сроков начала операции «Цитадель» на генерала Моделя, который якобы требовал резервов, хотя не мог обеспечить своевременное оперативное развертывание ударной группировки, переформирование частей, подготовку солдат и накопление запасов предметов снабжения. Также Буссе объясняет отставание в подготовке 9-й армии плохим состоянием коммуникаций и утверждает, что Манштейн выражал протест против отсрочки наступления.
По этому поводу, прежде всего, необходимо заметить, что фельдмаршал Модель, в отличие от Буссе, покончил жизнь самоубийством после окончательного поражения вверенных ему войск в 1945 году, так что воспоминаний не оставил и не имел возможности возразить Буссе, однако есть и другие свидетельства.
Относительно состояния коммуникаций, по оценке Генерального штаба Красной армии[390], противник располагал более развитой сетью железных и шоссейных дорог, чем советские войска, сосредоточенные в районе Курска. Первостепенное значение для организации немцами своих перевозок как в прифронтовой полосе, так и в глубине имели узлы железных и шоссейных дорог Орел, Брянск, Ворожба, Полтава, Харьков. Расходившиеся от этих узлов в различных направлениях железные и шоссейные дороги полностью обеспечивали оперативные перевозки войск и грузов из тыла и маневр вдоль фронта. Харьков был связан железной и шоссейной дорогами с Днепропетровском, Полтавой, Сумами, Ворожбой, Белгородом. Вдоль магистральных дорог (двухколейной железнодорожной и шоссейной), соединяющих Орел и Брянск, располагались аэродромные узлы и крупные базы противника, обеспечивавшие его орловскую и частично белгородско-харьковскую группировки, поскольку дорога Брянск – Навля– Ворожба – Сумы являлась важной железнодорожной рокадой, связывавшей эти группировки. Данная рокада предоставляла германскому командованию возможность осуществления маневра вдоль фронта живой силой и материальными средствами. При этом за время оккупации немцам удалось «перешить» значительную часть железных дорог на узкую колею, укоротив шпалы, что облегчило бесперебойную транспортировку войск и доставку предметов снабжения из Германии и Польши, одновременно затруднив использование железных дорог Красной армией в ходе наступления.