Курсант поневоле

— Так они ж не сами по себе появились! У них же там мощный некротический разлом открылся! Или скажешь это одно и то же?! — произнёс старший, а потом не выдержав дал своему оппоненту подзатыльник — Всё! Ты меня задрал! Лезь в кусты и делай дело! Ты что не понимаешь, что если он выживет и опишет тебя, то нас, за покушение на будущего егеря на части порвут?!

Отметив ещё парочку неизвестных слов, с которыми необходимо будет разобраться в будущем я, наконец, нашёл в себе силы открыть глаза и осмотреться по сторонам.

Ощущения не врали. Я лежал на тёплой летней траве, в кругу невысоких, но пушистых кустов. Вокруг было темно, фонарей поблизости не наблюдалось, однако где-то в отдалении были слышны весёлые детские крики, приглушённые звуки музыки и работающих аттракционов. Именно с той, едва заметно подсвеченной стороны и стояли две тёмные долговязые фигуры.

Напитав себя ещё некоторым количеством духовной энергии, позволяющим действовать более уверенно в этом непривычном теле, я, усилием воли отгородился от боли в затылке и медленно приподнялся на локтях. Удостоверившись, что манёвр остался незамеченным, продолжил не спеша менять положение, пока, наконец, не сел на корточки.

К сожалению, из-за скудности сил и неподготовленности тела, применять скрывающие техники я не решился, поэтому парни услышали посторонний шорох и заткнувшись, напряжённо уставившись в кусты.

Мне необходимо было их отвлечь и успокоить, поэтому я тихим голосом умирающего прошептал.

— Помогите…

Фигуры вздрогнули, и старший тут же треснул товарища по макушке.

— Идиот! Я же говорил, что он жив!

— Эй, ты чего! — обиженно засопел младший, уводя взгляд от кустов, и я тут же атаковал.

Первый удар, наполненного крохами духовной энергией кулака вошёл старшему и наиболее опасному из противников точно в подбородок, отправляя его нокаут.

Младший же, заметив неясную размытую тень, хотел было испуганно воскликнуть и отпрянуть назад, однако словил сначала сильный удар в живот, а затем второй, ребром ладони в затылок.

«Ну что есть тут кто-нибудь ещё? — подумал я и замер, пытаясь выловить чужеродные звуки — Может подельник парочки? Или просто случайный прохожий?»

Время шло, никого из посторонних поблизости не оказалось, поэтому я, стараясь не обращать внимания на головокружение и боль, взялся за сбор трофеев.

Стянул с одного из них смутно знакомый рюкзак, очистил карманы штанов от всего ценного, а уже в конце, ощутив, как знакомо стягивает кожу на затылке, одолжил у младшего кепку и осторожно надел её козырьком вниз. Мне не хотелось привлечь внимание органов правопорядка своей окровавленной башкой.

«Теперь нужной найти спокойное и более светлое местечко, чтобы осмотреть добычу и избавиться от лишнего — подумал я — Судя по обмолвкам малолетних грабителей, я у них сегодня не первый, а если вспомнить глупую перепалку в ненужный момент, то можно смело утверждать о наличии у этих идиотов чужих приметных вещей, по которым их потом легко найдут и свяжут с преступлениями».

Дойдя до освещённого участка, заполненного отдыхающими людьми, я обнаружил неподалёку от него небольшой отнорок со свободной лавочкой и, удостоверившись в отсутствие невольных наблюдателей, расстегнул рюкзак и достал из него всё вещи.

Моей добычей оказались пять мобильных телефонов, три кошелька, свободная красная рубашка в белую клетку, а также россыпь бумажных денег и множество монет, среди которых я заметил небольшой ключ с номерком и названием гостиницы.

Голову пронзила острая боль и появилось воспоминание о заселении в комнату.

«Ага, значит, у меня есть место, в котором можно отдохнуть и восстановить силы — с удовлетворением подумал я — Вряд ли те растяпы смогли добраться до металлического ключа в темноте и рассмотреть его, так что опасности с этой стороны можно не ждать».

Затем я перевёл взгляд на телефоны и, после вспышки боли, безошибочно нашёл аппарат парня, а затем и кошелёк. Опустошив другие бумажники от наличности, я тщательно протёр рубашкой чужие вещи, до которых дотрагивался, а затем выбросил их в мусорку.

«Всё, теперь меня не привяжут к чужим преступлениям и не отследят по сигналу — подумал я и, желая скрыть грязь на белой майке, оставленной после валяния на траве, накинул мятую рубашку — Теперь можно идти в гостиницу».

К выходу из парка я направился держась неосвещённых мест и прислушиваясь к собственным ощущениям. Не хотелось нарваться на очередных грабителей в этом неподготовленном теле.

Настороженность не мешала мне радоваться возвращению к жизни, тёплому ветерку, проходящему по коже, а также получать удовольствие от прикосновения к деревьям. На мгновение я последние секунды жизни и наступившую темноту, в которой мою душу терзал за судьбу Ивана. Меня тут же передёрнуло словно от озноба, но дурные мысли вылетели из головы под воздействием чарующего запаха свежей выпечки, исходившего из огромной плетёной корзины, накрытой белоснежным полотенцем.

— Чего тебе, милок? — спросила пухлощёкая старушка, заметившая мой голодный взгляд и улыбнулась — У меня есть пирожки с мясом, повидлом, капустой. Что будешь?