Курсант. Назад в СССР 13

– А кто нам запретит уйти пораньше? Ты с бульоном любишь пельмешки или без?

– С бульоном и перца побольше…

Дверь распахнулась, и в кабинет залетел взъерошенный Пяткин, пыхтел так, что даже очки запотели.

– Стучаться надо, Феликс Васильевич, – недовольно пробурчал заведующий на подчиненного.

– Пал Алексеевич! – выдохнул Студент, таращась на нас. – Он живой!

– Кто живой? – Мытько нахмурился.

– Сергиенко, тот убитый живой. Этот, который отравлен неустановленным веществом.

Дышал Пяткин всё ещё тяжело.

– Знаю, кто такой Сергиенко. Что ты вообще мелешь? Хм! Живой! Ты же сам его вскрывал…

– Вскрывал! – Пяткин схватил со стола кружку с моим недопитым коньяком и выглыкал одним махом. Даже не поморщился.

Шумно выдохнул и продолжил:

– Сам бы никогда не поверил, но он… он… глаза открыл. У-уф…

– Ты это… Студент, – Мытько посмотрел на него с укоризной. – Много уже сегодня на грудь принял?

Заведующий кивнул на пустую кружку.

– Только две чашки кофе и бублик.

– Оно и видно… Выпиваешь, что ли? Не замечал за тобой. Ты давай завязывай, а то на партсобрании разберем тебя. Не хватало мне еще одного пьяницы на рабочем месте.

– Да я вообще не пью! Это нервы!

– С чего тогда ты взял, что Сергиенко живой?

– Да говорю же вам, он глаза открыл…

– Это невозможно. Трупное окоченение, и все такое.

– Пойдемте, я вам покажу, – упорствовал Студент.

– Ну пойдем, – прокряхтел Мытько.

Мы направились в секционную. Сменив уютный кабинет с ароматом разве что книжной пыли на запахи формалина, хлорки и, как мне показалось, аммиака. Но даже они не могли перебить специфический трупный запах, витавший в коридорах лабораторной части здания. Не все «клиенты» этого учреждения попадали в свежем состоянии.

В секционной, представляющей из себя огромный общий зал с множеством столов из нержавейки со специальными желобками, для стока крови и межтканевой жидкости, было пусто. Живых не было, только мертвые. На некоторых столах лежали трупы. На одном – кости, явно выкопанные из земли. Из них предстояло собрать скелет.

– Вот! – Феликс ткнул пальцем в труп Серого, что лежал, распотрошенный, на крайнем столе.

Даже мне было видно, что мертвее тот и быть не может. Черепная коробка со следами вскрытия, брюшная и грудная полость тоже. Но патологоанатом уже залатал его грубыми швами. Ну и, конечно, трупные пятна… Их ни с чем не спутаешь.

– Феликс, Феликс, – покачал головой Мытько, обернувшись на выглядывающего позади меня молодого сотрудника. – Иди сам посмотри. Закрыты у него глаза. Ты вообще сегодня спал после ночной?

– Нет еще… – пробормотал тот, вытягивая шею и вглядываясь в лицо трупа. – Хотел все доделать, а потом уже до вечера дотянуть. Не люблю днем спать.

– Короче, Студент! Марш домой. Купи бутылочку пивка по дороге. Дома хряпнешь – и в постель. Переутомился ты… Эх, молодежь пошла. Я в твоем возрасте мог по двое суток не спать и работать, что называется, в светлой памяти.

– Так и я так же могу… – сглотнул Феликс. – Ну-у… Мог… неужели и правда показалось?

– Конечно… Бывает, – снисходительно улыбнулся Мытько, как вдруг рука трупа зловеще сползла со стола и повисла в воздухе.

Феликс вскрикнул, а я вздрогнул.

– Что за черт? – нахмурился Мытько и положил руку на место. – Почему нет трупного окоченения? Будто только что умер. Хм… Непонятно.

– Или будто живой, – вставил Феликс. – Я же вам говорил.

– Живым он явно быть не может, – задумчиво пробормотал Павел Алексеевич. – Дождемся результатов из областного бюро СМЭ. Посмотрим, что их биохимия покажет… Пока рано делать выводы, но в моей практике такое впервые…

Спровадив Пяткина домой, мы с Мытько вышли из морга на свежий воздух. Направились в пельменную, но, признаться, после посещения этого госучреждения аппетита у меня немного поубавилось. Въевшийся запах формалина нужно выгнать прогулкой, и все нормально будет, уговаривал я себя. Уже не в первый раз.

– Может, тик какой нервный? – предположил я. – Остаточные импульсы электрические, или как там они называются? У покойника…

– Не бывает такого, – отмахнулся Мытько. – Чтобы труп глаза открывал. Привиделось Феликсу. Со страха…

– Да он, вроде, не похож на пугливого. Давно в этой стезе. Говорил, что и в студенчестве подрабатывал…

– Да это мы виноваты, – покачал головой Павел Алексеевич. – Понимаешь… Наговорили ему всякого вчера перед его первым ночным дежурством. Традиция такая, новичков стращать.

– Что наговорили?

– Что ровно в полночь нужно выйти из морга и обязательно покурить.

– Зачем?

– Вот и студент так спросил. Мол, не курю, зачем мне выходить куда-то. А мы ему сказали, что это чтобы мертвецов не слышать. Они, дескать, в полночь перешептываться в «холодной» начинают. Каждую ночь так. Тихо, конечно, но в полной тишине услышать можно. А живым это слышать не стоит.

– Бред какой-то, – усмехнулся я. – Мистика. Я в такое не верю.