Курсант: Назад в СССР 13

— А кто нам запретит уйти пораньше? Ты с бульоном любишь пельмешки или без?

— С бульоном и перца побольше…

Дверь распахнулась, и в кабинет залетел взъерошенный Пяткин, пыхтел так, что даже очки запотели.

— Стучаться надо, Феликс Васильевич, — недовольно пробурчал заведующий на подчиненного.

— Пал Алексеевич! — выдохнул Студент, таращась на нас. — Он живой!

— Кто живой? — Мытько нахмурился.

— Сергиенко, тот убитый живой. Этот, который отравлен неустановленным веществом.

Дышал Пяткин всё ещё тяжело.

— Знаю, кто такой Сергиенко. Что ты вообще мелешь? Хм! Живой! Ты же сам его вскрывал…

— Вскрывал! — Пяткин схватил со стола кружку с моим недопитым коньяком и выглыкал одним махом. Даже не поморщился.

Шумно выдохнул и продолжил:

— Сам бы никогда не поверил, но он… он… глаза открыл. У-уф…

— Ты это… Студент, — Мытько посмотрел на него с укоризной. — Много уже сегодня на грудь принял?

Заведующий кивнул на пустую кружку.

— Только две чашки кофе и бублик.

— Оно и видно… Выпиваешь, что ли? Не замечал за тобой. Ты давай завязывай, а то на партсобрании разберем тебя. Не хватало мне еще одного пьяницы на рабочем месте.

— Да я вообще не пью! Это нервы!

— С чего тогда ты взял, что Сергиенко живой?

— Да говорю же вам, он глаза открыл…

— Это невозможно. Трупное окоченение, и все такое.

— Пойдемте, я вам покажу, — упорствовал Студент.

— Ну пойдем, — прокряхтел Мытько.

Мы направились в секционную. Сменив уютный кабинет с ароматом разве что книжной пыли на запахи формалина, хлорки и, как мне показалось, аммиака. Но даже они не могли перебить специфический трупный запах, витавший в коридорах лабораторной части здания. Не все «клиенты» этого учреждения попадали в свежем состоянии.

В секционной, представляющей из себя огромный общий зал с множеством столов из нержавейки со специальными желобками, для стока крови и межтканевой жидкости, было пусто. Живых не было, только мертвые. На некоторых столах лежали трупы. На одном — кости, явно выкопанные из земли. Из них предстояло собрать скелет.

— Вот! — Феликс ткнул пальцем в труп Серого, что лежал, распотрошенный, на крайнем столе.

Даже мне было видно, что мертвее тот и быть не может. Черепная коробка со следами вскрытия, брюшная и грудная полость тоже. Но патологоанатом уже залатал его грубыми швами. Ну и, конечно, трупные пятна… Их ни с чем не спутаешь.

— Феликс, Феликс, — покачал головой Мытько, обернувшись на выглядывающего позади меня молодого сотрудника. — Иди сам посмотри. Закрыты у него глаза. Ты вообще сегодня спал после ночной?

— Нет еще… — пробормотал тот, вытягивая шею и вглядываясь в лицо трупа. — Хотел все доделать, а потом уже до вечера дотянуть. Не люблю днем спать.

— Короче, Студент! Марш домой. Купи бутылочку пивка по дороге. Дома хряпнешь — и в постель. Переутомился ты… Эх, молодежь пошла. Я в твоем возрасте мог по двое суток не спать и работать, что называется, в светлой памяти.

— Так и я так же могу… — сглотнул Феликс. — Ну-у… Мог… неужели и правда показалось?

— Конечно… Бывает, — снисходительно улыбнулся Мытько, как вдруг рука трупа зловеще сползла со стола и повисла в воздухе.

Феликс вскрикнул, а я вздрогнул.

— Что за черт? — нахмурился Мытько и положил руку на место. — Почему нет трупного окоченения? Будто только что умер. Хм… Непонятно.

— Или будто живой, — вставил Феликс. — Я же вам говорил.

— Живым он явно быть не может, — задумчиво пробормотал Павел Алексеевич. — Дождемся результатов из областного бюро СМЭ. Посмотрим, что их биохимия покажет… Пока рано делать выводы, но в моей практике такое впервые…

Спровадив Пяткина домой, мы с Мытько вышли из морга на свежий воздух. Направились в пельменную, но, признаться, после посещения этого госучреждения аппетита у меня немного поубавилось. Въевшийся запах формалина нужно выгнать прогулкой, и все нормально будет, уговаривал я себя. Уже не в первый раз.

— Может, тик какой нервный? — предположил я. — Остаточные импульсы электрические, или как там они называются? У покойника…

— Не бывает такого, — отмахнулся Мытько. — Чтобы труп глаза открывал. Привиделось Феликсу. Со страха…

— Да он, вроде, не похож на пугливого. Давно в этой стезе. Говорил, что и в студенчестве подрабатывал…

— Да это мы виноваты, — покачал головой Павел Алексеевич. — Понимаешь… Наговорили ему всякого вчера перед его первым ночным дежурством. Традиция такая, новичков стращать.

— Что наговорили?

— Что ровно в полночь нужно выйти из морга и обязательно покурить.

— Зачем?

— Вот и студент так спросил. Мол, не курю, зачем мне выходить куда-то. А мы ему сказали, что это чтобы мертвецов не слышать. Они, дескать, в полночь перешептываться в «холодной» начинают. Каждую ночь так. Тихо, конечно, но в полной тишине услышать можно. А живым это слышать не стоит.

— Бред какой-то, — усмехнулся я. — Мистика. Я в такое не верю.