Курсант: Назад в СССР 12

— Так я же говорю… — Федор попытался отстоять свою версию. — Накопила за всю жизнь, а на старости лет коллекционированием занялась.

— Вот была бы здесь Света, — глянул на меня Катков, будто просил его поддержать. — Она бы вам объяснила, что с точки зрения психологии такое маловероятно. Если человек — коллекционер, то он занимается этим всю жизнь. А на старости лет люди обычно на похороны копят, внукам откладывают, ну, или просто в матрац деньги зашивают. Чем старше человек, тем он бережливее. Тем меньше расходует денег на всякие безделушки. А это значит — что? — криминалист обвел нас вопросительным взглядом.

— Что? — хлопал глазами Федя, а я выдвинул версию, на которую наводил нас Катков.

— Скорее всего, балерина всегда была склонна к коллекционированию, но не имела такой возможности после завершения своей карьеры. А недавно у нее появились деньги…

— Вот и я про то же, — закивал Алексей. — Не кажется ли вам это странным?

— Может, она наследство получила? — хмыкнул Федя.

— Это проверим, — проговорил я и повернулся к Каткову. — Молодец, Алексей… Глаз — алмаз… Это действительно наводит на определенные мысли. Сберкнижки проверять, конечно, дохлый номер. Если у Завьяловой был источник нелегального дохода, нужно его непременно установить. Есть у кого какие мысли, товарищи?

Глава 10

На мой вопрос напарники лишь пожали плечами, мол, кто знает, где бабка денежками разжилась… Тогда я велел, более не отвлекаясь на обсуждения,продолжать тщательный осмотр квартиры.

Федя забурился в книжный шкаф и с похвальным рвением перерывал страницы разнокалиберных томиков. Библиотечная коллекция Завьяловой содержала литературу всех мастей: от классики до того самого Светлицкого. Впрочем, последнего тоже можно уже было почти причислять к таковым.

— Что ты там-то ищешь? — морщился на Федора Катков. — Автографы авторов?

— Не скажи. Я в кино видел, что в книгах оружие хранят, — заверил Федя. — Вырезают книжкины «внутренности» и пистолеты прячут.

— Ну да… — хохотнул Алексей. — Еще и гранаты.

Федя замер и зажевал губу, будто испугался подорваться на неожиданной находке. Но потом продолжил, уже с большей аккуратностью к книгам.

Мы с Алексеем рылись в тумбах и платяных шкафах — там всё-таки больше надежды найти что-то дельное. В мою бытность опером частенько приходилось выезжать на квартирные кражи, где похищали деньги, которые были спрятаны в постельном белье, полотенцах и прочих носках. Почему-то в девяностые и начале двухтысячных люди считали, что деньги нужно прятать непременно в одежно-бельевых шкафах. Якобы там уж точно никто искать не будет.

Хреночки… Воры давно смекнули, где излюбленные места для нычек, и первым делом после проникновения в квартиру вытряхивали все белье и одежду из шкафов и комодов. И, естественно, находили денежки.

— Смотрите, бумажки какие-то! — из книги Светлицкого (я узнал ее по характерной зеленой обложке) Федя высыпал ворох квитков.

Те осенним листопадом засыпали паркет.

— Сам ты «бумажки», — одну из них подобрал Алексей и внимательно осмотрел. — Это документ. То бишь, квитанция о сдаче товара в комиссионку. А вот еще одна такая же. И еще…

— Ха! — потирал руки Федя. — А пенсионерка — не промах, она полквартиры сдала в комиссионку! Так вот откуда у нее деньги!

— Как-то нелогично, — поморщился я. — Что-то сдает, а что-то покупает. И в итоге — обстановочка в хате помещичья образовывается. С картинами, вазами и прочими статуэтками… Так бы все делали — сдавали бы старье и богатели.

Я взял квиток и стал рассматривать бланк, в котором типографским способом было отпечатано: «ФОРМА №70 *** УТВЕРЖДЕНО МИНИСТЕРСТВОМ ТОРГОВЛИ РСФСР *** ТОВАРНЫЙ ЯРЛЫК №70912 *** „ЛИТКОМИССИОНТОРГ“ КОМИССИОННЫЙ МАГАЗИН №1»

В графе «ПОДРОБНОЕ НАИМЕНОВАНИЕ И ХАРАКТЕРИСТИКА ВЕЩИ» рукописно значилось: «шапка из меха норки».

— Ну-ка дай еще один… Да тут один товар везде фигурирует, — заметил я. — И тут тоже шапочка норковая, и тут…

— Ну ни фига-се! Сколько у бабули шапок было! — удивился Федя. — Всю жизнь их копила, что ли.

— Судя по датам сдачи на комиссию, — сказал я, — наша Агриппина Порфирьевна была кем-то вроде оптовика. За год сдала десятки шапок.

— Ворованные? — оживился Погодин.

Сейчас не девяностые, и эпоха наглого срыва шапок на улице с прохожих еще не началась, были разве что единичные «гоп-стопы» подобного рода, но маловероятно, что Завьялова, дама в возрасте и хрупкого телосложения, имела к этому отношение.

— Не похоже, — вставил свое слово Катков, будто прочитал мои мысли. — Судя по ценам их реализации, которые прописаны в квитках — они по состоянию как новые. И в графах «уценка» — отметок нет.

— Нехило так она на шапках зарабатывала, — присвистнул Федя. — Знать бы еще, где она столько их набрала…

На мой взгляд, однако, это был не столь уж любопытный вопрос — самый общий ответ на него находился легко.

— Похоже на отлаженную схему спекуляции, — задумчиво проговорил я. — А кто у нас в Литейске под крылом спекуляцию держит?

— Туз, — в один голос ответили напарники.