Курсант

…От места «встречи» со штабс-капитаном Китаевым до КПП летного поля курсовой офицер не сказал ни слова. Зато после того, как мы засветили лица перед сканерами СРЛ и оказались на чуть менее охраняемой территории, догадался представиться и начал наводить мосты с нашей компанией:

— Капитан Звягин Петр Леонидович, позывной Дьякон. Личную айдишку пришлю в расположении, а пока задам несколько уточняющих вопросов. Мне сказали, что вы уже получили коммы с армейской прошивкой. Это так?

— Не совсем, господин капитан! — ответил я, сдвинул к локтю левый рукав «песчанки» и нехотя продемонстрировал новенький расчетно-аналитический комплекс «Умник». Почему «нехотя»? Да потому, что подобные устройства выдавались исключительно высшему командному составу армии, авиации, флота и спецподразделений, соответственно, показывать свой экземпляр не хотелось от слова «вообще». Но инструкции Мирославы Михайловны не оставляли возможности для маневра, вот и пришлось.

— Понял… — как-то слишком уж спокойно заявил он и задал следующий вопрос: — Карту территории Академии изучили?

— Так точно!

— А информационный пакет «Базовый»?

— Мы проштудировали и его, и все уставы, включая боевые.

— То есть, готовились без дураков… — заключил капитан, на пару секунд ушел в себя, затем попросил вывести на линзы МДР трехмерное изображение казармы пятого факультета, выждал несколько секунд и перешел к делу: — Как видите, даже в вашей базе данных нет поэтажного плана этого здания. И это правильно, ибо на пятом факультете проходят обучение будущие Конвойные, телохранители для Особо Важных Персон типа глав министерств и ведомств, кандидаты на вступление в спецподразделения Империи и тэдэ, поэтому почти все, что с ним связано, засекречено. Далее, вашему отделению выделено почти все правое крыло шестого этажа. Попасть в него, кроме вас, ваших пестунов и четырех сотрудников службы обеспечения, теоретически может три человека — начальник Академии, начальник факультета и я. Но на практике всем, кроме меня, настоятельно рекомендовали не мешаться под ногами у ваших пестунов, так что гостей можете не ждать. Вас не будут поднимать и по учебно-боевым тревогам. Впрочем, наш факультет вообще не дергают просто так. Кроме того, не грузят караулами, спортивными праздниками и хозработами, что, как вы, наверное, понимаете, вызывает зависть у всех остальных курсантов. Поэтому между «пятеркой» и четырьмя обычными факультетами идет необъявленная война…

Об этом нам тоже рассказали. Но мне было интересно, как подаст эту информацию Звягин, поэтому я промолчал. А капитан и не думал замолкать:

— Да, де-юре этой войны нет. Но де-факто стычки между воюющими сторонами случаются на полигонах и спортивных городках, залах медитаций и самоподготовки, учебных классах, в бассейне, столовых, зонах отдыха и даже в увольнениях. И пусть программы подготовки личного состава нашего факультета отличаются от отделения к отделению, из-за чего общих занятий, как таковых, не бывает, в любых конфликтах курсанты «пятерки» выступают единым фронтом…

Следующие несколько минут он, по сути, дублировал рассказы матушки и пестунов, заканчивавших эту Академию, а метрах в семидесяти от парадного входа в нашу казарму вдруг «проговорился». По моим ощущениям, с дальним умыслом. И заставил подобраться:

— Ваше внезапное зачисление на Пятый Факультет никого не удивило, ибо подобное случается достаточно регулярно. Зато известие о том, что вами будут заниматься персональные пестуны с неограниченными полномочиями, и последовавшая за ним чрезвычайно жесткая корректировка расписания вызвали серьезнейшее недовольство среди руководства, привыкшего считать доступ к полигонам, тирам и учебным классам личной кормушкой. Конечно же, открыто высказывать претензии никому и в голову не придет, но неявного противодействия вам хватит за глаза. Кстати, демонстративное опоздание полковника Ларионова стало первой ласточкой. Делайте выводы.

— Сделаем… — пообещал я, поймал его взгляд и задал напрашивавшийся вопрос: — А зачем это вам?

— Не люблю бардак и подковерные игры! — заявил он и веско добавил: — Особенно во время войны…

…Скорость, с которой толпа курсантов, выбравшихся подышать свежим воздухом, при виде нашего куратора вытянулась по стойке «Смирно», приятно удивила. А реакция капитана Звягина на эту демонстрацию уважения помогла разобраться в его личном отношении к единству факультета — вместо того, чтобы кивнуть и пройти мимо, он остановился, поздоровался и представил нас народу:

— Дамы и господа, четвертое отделение третьего взвода девятой учебной роты. Прошу любить и жаловать. Позывной командира — Лютый. На этом пока все.