Курсант

На экране, вместо отчетливой маленькой точки, расплылся огромный красный круг, закрывший собой почти весь контур пресловутой башни. Судорожное переключение на другой ракурс ситуации не изменило. Пощелкав кнопками, пришлось убедиться в том, что и другие частоты не спасают. Даже знаменитые наномаяки выдавали все тот же расплывчатый круг, не позволяющий отследить нарушителя. Время безвозвратно уходило.

– Рин, западная стена, визуальный контроль, четвертый луч, северная. Третий, на месте. Всем визуальный контроль стен башни. Внутрь не входить, возможна засада, – наконец начала она отдавать команды.

Но в этот момент красное пятно исчезло.

А вне пределов башни, на самой ее кромке с внешней стороны, появилась издевательская точка нарушителя, уходящая в сторону границы игровой зоны.

– Игра завершена, – прозвучал механический голос. – Курсантам – два дня для подготовки к разбору совершенных ошибок.

Вздохнув, Майя устало поднялась с кресла и встряхнула головой. Капсула симулятора была большим достижением современной техники. Но после игры все равно оставалось ощущение как от контактов нейрошлема. Это всегда вызывало желание встряхнуть головой. Дождавшись открытия капсулы, она осторожно вышла в класс и встретилась с ехидным взглядом Вирта.

– Ну и как тебе моя разработка?

– Это нечестно! – Майя исподлобья смотрела на него. – Не знаю, как тебе это удалось, но по условиям симулятора сканеры не выходят из строя. Валентайн не зачтет тебе выигрыш.

– А с чего ты взяла, что сканер выведен из строя? – изумился Вирт.

– Так он перестал тебя показывать сразу, как ты вошел в башню. Иначе я бы тебя перехватила глайдером. Он у меня на крыше висел.

– Так тут не сканер виноват. Надо внимательнее лекции слушать. – Вирт пренебрежительно хмыкнул на реплику о заготовленной ловушке.

– В смысле?

– Помнишь, нам Валентайн рассказывал о маяках? И почему их так много?

– Естественно. Но какое это имеет значение? – Майя нахмурилась, стараясь сквозь усталость припомнить давнюю лекцию. Помнится, она тогда еще решила, что эта лекция полностью бесполезная и самая скучная из всех, что есть у Валентайна.

– Как какое? – Вирт даже удивился. – Валентайн тогда еще особенно указывал, что каждый маяк работает в своем диапазоне и имеет свои ограничения для сканирования. Например, идентификатор в браслете легко экранируется даже фольгой.

– Это помню. – Майя даже фыркнула. – Как и то, что другие маяки эту фольгу могут пробить на раз. А у тебя по исходным условиям были наномаяки. Их вообще невозможно закрыть.

– Зато есть среды, в которых сигнал не распространяется вовсе. Например, под водой, с глубины больше метра ни один сигнал не пробьется, даже от кровного наномаяка.

– Это понятно. Радиоволны под водой не распространяются. Но ты же был в башне, а не нырял в омут!

– В металлической башне, – со значением поднял палец Вирт.

Майя задумчиво осмотрела предъявленную часть тела и, не найдя ответа, снова перевела вопросительный взгляд на парня.

– Ох, ну, Майка, вспоминай! Пробить фольгу наномаяки могут.

– Толстый слой железа они тоже пробивают, – постаралась заранее возразить Майя. – К тому же металл сам может становиться резонатором.

– Точно. Но металл создает помехи. Чем толще, тем сильнее. Причем такие, что сигнал начинает размазываться по частотам. Если металл достаточно толстый, то информационная нагрузка вообще теряется. Остается просто сплошной шум. Если датчик сильный, железо вообще начинает резонировать и излучать всей своей поверхностью. Различить датчик браслета, наномаяк или, скажем, твой ошейник становится практически невозможно. Все сливается. Если ты внутри металлической коробки, понять снаружи, что ты там, конечно, можно. Коробка излучает. А вот где именно, нет. Башня как раз такая сплошная коробка и есть.

– Погоди, так это везде так?

– Ну да. Поэтому, кроме обычной информационной нагрузки, все идентификаторы имеют еще и уникальный импульсный код. Например, он одинаковый для всех твоих постоянных маяков. По характеру излучения можно хотя бы понять, что в коробке находишься именно ты. А вообще, зданий, полностью закрытых железом, сейчас не строят.

– И какой толщины должно быть железо? – угрюмо поинтересовалась Майя. Ей уже стало понятно, что эту игру оспорить не удастся. Вирт обошел ее по материалам лекций. С преподавателем сейчас лучше этот вопрос не обсуждать.

– Не фольга, конечно. Но не очень толстое. Пары миллиметров хватит. Прадед пытался как-то даже музейные латы примерить. Те, что в совсем древние времена таскали.

– И как? – заинтересовалась Майя, пытаясь представить бородатого старичка, каким она видела на картинках в учебнике давнего императора, в рыцарских доспехах. Но воображение почему-то упорно показывало бороду, торчащую из-под шлема.

– Сработало, – печально развел руками Вирт. – Только пока стоял с закрытым забралом и неподвижно. А как начал двигаться, так сквозь щели и засветился.

– Жаль. – Майя даже расстроилась за далекого предка принца.