- На такую спину надо чистое надевать, - наставительно сказала она, видимо боясь, что
Петр откажется от такого дорогого в то время подарка, помыться б вам в баньке, да что ж
поделаешь, раз такое время...
На прощанье хозяева отдали нам по следнюю буханку хлеба и хороший шмат сала.
Остановившись за сараем и в темноте крепко пожимая мне руку, Юхим сказал:
- Вам лучше перебраться через Березину. Там леса поглуше. Только подальше от Кличева
держитесь - немцев в нем много, да и полиция появилась.
- Спасибо, дорогой товарищ! - ответил я, стараясь увидеть в темноте его глаза. Но и не
видя их выражения, верил, что они полны искреннего участия.
Уходили мы от добрых стариков, словно родной дом покидали.
Неподалеку от села мы увидели стожки сена. В одном из них решили заночевать. Каждый
выскреб из стожка по охапке сена, сделал себе нору и забрался, спрятался в душистое тепло
от дождя и холода. Все, по-моему, сразу же уснули, а мне что-то не спало сь. Мучили до сада,
недовольство всем, что я сделал и делаю сейчас. Стыдно было перед этими добрыми
людьми, поделившимися с нами по следним.
В памяти всплыло пережитое в первые дни войны. Служил я на границе, севернее Бреста,
поэтому наша часть в первый же день войны вступила в схватку с фашистами. Комиссар наш
погиб под бомбежкой. Несколько дней мы сражались в своем городке. А потом с
кровопролитными боями стали отходить в глубь страны. В сотне километров от границы в
небольшом лесу фашисты окружили нас. Двое суток пытались мы вырваться из кольца, не
получило сь. Группа средних и высших командиров организовалась в ударный батальон. И вот
этот батальон из полковников, майоров, капитанов бро сился на прорыв. А за ними и мы,
рядовые бойцы и младший комсо став.
...Задремал я только под утро. Когда про снулся, одежда на мне высохла. Но только вылез
я из стожка, как передернуло от сыро сти и холода. Дождик все еще моро сил. Хотело сь снова
зарыться в душистое сено и отлеживаться. Но мы только теперь поняли, в какой опасной
близо сти к селу так беспечно заночевали. Надо было уходить, пока не поздно.
Едва мы отошли от нашего ночлега, в кустарнике заметили женщину. Увидев, что мы
идем по открытому лугу, она замахала руками и закричала:
- Тикайте скорей в лес, фашисты в селе!
Мы о становились, чтобы сообразить, куда же направиться. Как вдруг над нашими
головами засвистели пули, донеслись звуки автоматных и винтовочных выстрелов.
Пригнувшись, мы побежали в ольховый кустарник, переходивший в смешанный лес. В
лесу о становились, прислушались, нет ли погони.
Стрелять немцы перестали. Но до нашего слуха доно сились какие-то их выкрики и гул
автомобиля, то усиливавшийся, то утихавший.
"Что они там делают? - хотело сь нам знать. - Не разнюхали ль о нашем ночном визите?"
Но вот раздался выстрел и вслед за тем душераздирающий женский вопль. Астафьев