В парадной зале, где по стенам висели морские карты и старые картины, все больше темные портреты незнакомых людей, за длинным столом уже сидели несколько человек. Элька узнала министра рыболовства и рыбной промышленности, министра морского транспорта и министра иностранных дел (Элька не раз видела их светописные портреты в газетах), сидящих бок о бок на толстых бархатных стульях, и Калеба с блокнотом за маленьким столиком в углу. Остальных она не встречала, хотя их лица были ей смутно знакомы, тоже по газетным светописным рисункам. Господин герцог в официальной черной паре и с золотым медальоном, который он надевал только в торжественных случаях, сидел во главе стола, но когда Элька, сопровождаемая компаньонкой, вошла, встал, приблизился к ней и усадил рядом с собой. Такого не случалось еще ни разу: сидевшие за столом тоже удивились и перешептывались, склонив друг к другу головы и искоса поглядывая на Эльку.
— Не понимаю, — герцог нервно двигал туда-сюда стакан с водой, — в первый раз за сто лет… Я предпочел бы решать этот вопрос без тебя. Но они требуют твоего присутствия…
— Кто? — шепотом спросила Элька, подбирая шумное платье.
Но господин герцог только вздохнул и ничего не ответил.
Со своего места во главе стола Эльке было видно, что несколько кресел стоят пустые, а на столе перед ними — яркие синие флажки на палочках.
— Идут, идут, — сказал громко министр морского транспорта, и все как-то зашуршали, зашептались, хотя с виду оставались все такими же неподвижными и важными.
Элька вытянула шею — в широко распахнутые, белые с золотом двери вошли высокие люди в черных и синих суконных камзолах, похожих на те, в которых красовались важные господа на темных настенных портретах. Коротко склонив головы, они расселись за столом на местах, обозначенных синими флажками. Один из них сел за пустой столик в углу напротив Калеба и достал папку, переплетенную в рыбью кожу.
— Кто это? — спросила Элька теперь уже у сидящего с ней рядом министра рыбной промышленности.
— Тюлени, — сказал тот тоже шепотом и нервно дернул шеей.
Элька вытаращила глаза. На тюленей гости не походили. То есть увидь она их на улице… Нет, конечно, что-то было немного странное, как бы нечеловеческое в их спокойных, чуть навыкате, карих глазах, но господин министр иностранных дел, например, вообще напоминал старую черепаху — и ничего.
Один из новоприбывших показался Эльке смутно знакомым. Темноволосый и широкоплечий, с гладкими белыми руками, он сидел рядом со старым седым тюленем, грудь которого украшала тяжелая серебряная цепь с тускло светящейся, как бы розоватой жемчужиной. Элька никогда не видела таких больших жемчужин, даже в коллекции Мусеума, куда их водил ректор. Заметив Элькин заинтересованный взгляд, седовласый снял с себя через голову украшение, встал и с поклоном подал его Эльке. Краем уха она услышала, как министр морского транспорта судорожно втянул в себя воздух.
— Что я должна делать? — растерянно спросила Элька герцога.
— Прими, — ответил тот сквозь зубы.
Элька встала и сделала книксен. На сей раз книксен получился без малейшей запинки.
— Я… благодарю вас, — сказала она вежливо, — но это… право, слишком роскошный подарок. Я могу… пожертвовать его Мусеуму?
— Нет, — седовласый улыбнулся и качнул головой, — это личный дар, который вы не вправе передавать кому-либо. Добавлю, что все, что я слышал о вашей красоте и доброте, скорее преуменьшено, нежели преувеличено.
Говорил он в точности как одевался — слегка старомодно, и это ему шло.
— У вас вырос прекрасный цветок, — он обернулся к герцогу и слегка поклонился, — и мы рады возможности напомнить вам о древнем договоре.
Раздался глухой звук: это министр морского транспорта уронил свой стакан с целебной водой, и тот, покатившись по столу и оставив за собой мокрую дорожку, упал на ковер, но не разбился, а встал, опрокинувшись вверх дном, точно детский куличик в песочнице.
Остальные молчали и не двигались. Министр морского транспорта, морщась и отряхиваясь, щелкнул пальцами Калебу, чтобы тот поднес салфетку.
Герцог откашлялся.
— Договор не возобновлялся несколько поколений, — сказал он наконец непривычно тонким голосом.
— Тем больше резона возобновить его, — ответил седой, — для вас и для нас. Мы осведомлены о ваших проблемах.
— Вы и есть наша проблема, — сказал министр рыбной промышленности и рыболовства. — Известно же…
— Помолчи, Хенрик, — сухо осадил его герцог. — Продолжайте, сударь…
— При условиях соблюдения договора мы гарантируем сотрудничество в двухсотмильной зоне согласно квоте улова, распространяющееся на все плавсредства с государственной лицензией от малых рыболовных ботов до средних рыболовных траулеров включительно, а также безопасность личным индивидуальным плавстредствам размером, не превышающим…
— И ваша выгода здесь? — подсказал министр иностранных дел.
— Никакой, — покачал головой седовласый, вежливо улыбаясь, — но мы рассудили, что вражда между подданными вашей светлости и морским народом несколько затянулась и никому не идет на пользу. Быть может, дальнейшее сотрудничество…