Курильская катастрофа

В ряде мест, в первую очередь низменных, более обжитых и освоенных, цунами изменяло надводный и подводный рельеф и ландшафт, вырывая деревья и кустарники, прорывая прибрежные косы, промывая углубления в рыхлых накоплениях, занося песком низины, одним словом, переформируя побережья. На месте жилых пространств - хаос обломков, отдельные перенесённые за сотни метров дома и крыши. На месте заводов и причалов оставались, и то частично, лишь бетонные площадки, многотонное механическое оборудование срывалось с постаментов и разбрасывалось на десятки метров. В проливе между островами Шумшу и Парамушир долго носились отдельные дома, крыши, обломки, брёвна, бочки, мелкая утварь. Стоявшие у береговых причалов корабли, баржи, катера и другие плавсредства оказывались разбитыми и заброшенными на сотни метров на берег. Было сообщение, что большую самоходную баржу волна забросила по долине речки на два километра от берега.

В середине прошлого века помощь погибающим могла прийти только от моряков и в первую очередь от военно-морского флота. По единичным воспоминаниям очевидцев помощь действительно была. Военные моряки действовали, и их рапорта должны сохраниться в архивах. Нам же известно немногое. Военные и рыболовные суда несколько суток бороздили место катастрофы, вылавливая из воды еле живых и мёртвых. Бригады катеров, унесённых в пролив во время цунами, боролись со стихией, одновременно спасая утопающих. Эта работа длилась двое суток, а потом катера без отдыха эвакуировали жителей островов на пароходы. Скольких унесённых волнами удалось спасти, сказать трудно: температура воды у берегов Курил даже летом редко поднимается выше 8°.

В 1976 году я посетил Се-веро-Курильск, четверть века перед этим сметённый водной стихией с лица земли. Город был отстроен заново уже в 1,5 - 3 километрах от моря на возвышенном месте. А на обширной низкой приморской террасе, где прежде стоял посёлок с шестью тысячами жителей, я увидел только массивные ворота - каменный портал, некогда бывший входом на стадион. Он уцелел только потому, что стоял торцом к пришедшей волне.

Беседуя с председателем райисполкома, я поинтересовался, поставлен ли в городе памятник жертвам цунами 1952 года. В 1976 году такого памятника не было. В стороне от современного города над местом бывшего посёлка я нашёл то, что называлось кладбищем. На заброшенном, поросшем бурьяном, даже не ограждённом склоне можно было различить несколько могил. Над некоторыми стояли покосившиеся, обветшалые кресты с плохо читаемыми надписями на табличках. Ни одной с цифрой 1952 мне обнаружить не удалось. А ведь только в одном Северо-Курильске погибло 1200 человек. Почти все тела были смыты и унесены цунами.

Некоторые уроки из катастрофы на восточных берегах страны были извлечены. Посёлки стали строить на возвышенностях, активизировались работы по цунами-районированию и оценке цу-намиопасности, разработали и внедрили систему оповещения о возможном цунами. Она действовала в семидесятые восьмидесятые годы, но давала 80% ложных оповещений. Что творится сегодня, представить нетрудно. Но и сказать, что ничего не делается, было бы неверно. В Сахалинском научном центре начат сбор сведений о курильской катастрофе 1952 года в открывшихся наконец архивах. Намечен выпуск книги материалов. Проведена международная конференция по проблемам возникновения цунами, которая должна содействовать большей безопасности жителей этого необычного и трудного края России. Ведь стихия сильнее всего бьёт по несведущим и неподготовленным.