Куратор Истории

Потом лицо несколько раз обожгло болью и вновь накатило сонное умиротворение. Но ненадолго: во рту стала ощущаться собственная солоноватая кровь, а рвотный рефлекс заставил всё тело изогнуться дугой, резко проснуться и усесться на диване. Что сразу поразило: наступившее за окном утро, а то день. Перед глазами мельтешили красные круги и синие пятна, зато слух работал великолепно, если не сказать, что выше привычного уровня. Потому что негромкий говор девушек с кухни слышался дословно:

– Ну и зачем ты ей надавала пощёчин? – спрашивала у Моники её сестра. – Всё равно ведь она ничего ценного не вспомнит в свои последние пятнадцать минут…

– Слишком меня эта тупая кукла бесит! Да и Валентин к ней почему-то относился слишком участливо. Чем-то эта тварь запала ему в душу!

– Хи-хи! Ты что, ревнуешь?! К этой наивной овце? И кого? Престарелого старпёра?

– Не такой уж он и престарелый! – последовало излишне злое возражение. – Да и к таким, как мы, относится великолепно. Для него все женщины – богини. А это дорогого стоит!

– Ладно, богиня ты наша, – хихикнула сестра. – Средство уже растворилось, вода – как слеза. Неси и поставь поднос поближе к ней. Запах кофе должен её вернуть в сознание минут через пятнадцать…

– Если она вдруг возжелает наш кофе выпить?

– У неё будет настолько вязко во рту, что никакой кофе не полезет. Только вода.

Всё ещё толком не понимая, что вокруг творится, Софийка сообразила улечься обратно и притвориться сонной. Во рту она и в самом деле ощущала бурю в пустыне, пить хотелось всё больше и больше. Прямо-таки до головокружения. И только солоноватый с привкусом металла вкус крови во рту действовал отрезвляюще.

Мысли метались как сумасшедшие:

«Меня хотят отравить?! С какой такой стати?! Именно меня?! Такого просто не может быть!»

Моника прошла в гостиную, поставила поднос на стоящий рядом с диваном стул и застыла, присматриваясь к хозяйке дома. Наверное, в тот момент вмешалась её величество Удача, потому что с кухни послышался голос:

– Ого! Сколько у неё тут сортов печенья! Ты какое будешь? – И Моника устремилась к сестре со словами:

– Сама выберу. Говорила ведь, что эта тварь жадная и скрытная.

В самом-то деле запасов печенья имелось много, но оно было всё старое и подсохшее, так что ставить такое на стол постеснялся бы любой собственник. Эта мысль мелькнула на периферии сознания хозяйки дома, пока она рассматривала поднос, стоящий на стуле. Большой стакан, полный прозрачной, казалось бы, чистейшей воды, и две большие кружки с чёрным, ароматным кофе.

«И в этой воде яд?! Или что ещё хуже?! Ой, мамочка… Что же делать?..»

Пока беспардонные гостьи шуршали пакетами и стучали дверцами шкафчиков, Софийка действовала за гранью своих физических возможностей. Стараясь не расплескать, она примерно по трети стакана долила в кружки с кофе. Затем, сдерживая стон от боли в ребре, метнулась со стаканом к цветам и вылила остатки в горшок. Тут же плеснула в стакан чистой воды из графина, ополоснула, опять вылила. Затем наполнила стакан, поставила его на поднос, где он и стоял, и с колотящимся сердцем, задыхаясь от нехватки воздуха, улеглась опять на диван.

Успела чудом, уже слышались шаги входящих в комнату женщин. А вот скрывать своё изменившееся состояние было бы глупо. Поэтому Софийка вполне правдиво разыграла сценку выхода из кошмарного сна. Задёргалась, часто задышала и с громким стоном попыталась усесться. Её тут же окружили вниманием, заботой и состраданием:

– Как ты себя чувствуешь? Тебе уже легче?

– Ой, Софи́! Мы так испугались за тебя, когда ты заснула!

– Или ты опьянела?

– Но ведь пили совсем немного! Или ты после аварии настолько уставшая?

– Бедненькая! На, попей водички!

Пить хотелось страшно, так что желания всех троих совпали. И лишь когда стакан опустел, хозяйка попыталась определиться:

– А что со мной случилось?

– Да ничего вроде особенного. Ты сидела, моргала глазками и вдруг уснула.

– Ага! Начала падать, и мы тебя еле успели подхватить. Уложили на диван…

– Присмотрелись, а ты спишь, улыбаешься…

– Вот и не стали будить. И сами себе сделали кофе. Может, и тебе хочется?

Но ждать не стали, довольно беспардонно разобрав по кружке. Софийка скривилась:

– Нет… не хочу. Во рту как-то всё вяжет, противно… Может, шампанское попалось испорченное?

– Да ты что! Мы ведь вместе пили, а нам хоть бы хны.

– Почему же у меня такая слабость?

– Это у тебя на фоне лекарств, принятых после аварии, – авторитетно заявила Моника, довольно интенсивно прихлёбывая свой кофе. – Эти врачи чем только не пичкают больных, чтобы те встали, быстрей покинули клинику и умерли дома. Хи-хи! Шутка!

И обе сестры Чамзини пустились в пространные рассуждения о некомпетентности нынешних врачей, несоблюдении клятвы Гиппократа да о плохих условиях содержания для больных. Но минут через десять старшая озадаченно посмотрела на свои часики, и Софийка поняла, что время пришло притворяться дальше:

– Я всё-таки чуть прилягу, а то голова кружится…

– Конечно, конечно! – Гостьи облегчённо вздохнули. – Отдохни чуток. А мы и тебе кофе сварим.