Купол раздора

Бородатый мужчина встал как вкопанный, посмотрел на Павла, и слезы наворачивались на глазах. Он бросился резко обнимать своего сына, которого не видел уже два года.

— Паша! Сынок! Милый мой, и ты здесь. Я… Я недавно влился в ряды наших местных партизан. У нас на полях познакомился с людьми, и… Да ладно я! Ты какими судьбами здесь? И тебя позвал зов сердца? А ты не один, я вижу, это твоя девушка? Или подруга? Стоит рядом, стесняется. А я по глазам-то вижу! Ну, рассказывай, — они долго крепко обнимались, в глазах обоих стояли слезы счастья. Кто бы мог подумать, что судьба сведет их вместе в таких обстоятельствах? Отца его звали Александр. Несколько лет назад его с женой и младшим ребенком по распределению отправили работать в поля Кубани. И вот он здесь, рядом с сыном.

— Я так счастлив, ты даже не представляешь? Хотя почему, ты ведь испытываешь те же чувства… Я в Москве был совсем один, ну, были приятели, но как-то жизнь текла, работа кипела, и я и не думал, что все так будет развиваться. Мой коллега с работы Максим организовывал ячейку подполья. Сейчас он… Он в тюрьме. Сдал его кто-то. Из своих или с завода — не знаю. Голову ломаем. Может, Жора… Был у нас один такой в компании. В итоге все сбежали, все тут, а его нет. Или не смог выбраться, или тоже поймали. Но кто еще? Ладно, со всем разберемся. Я тут с девушкой своей, ее Вера зовут, думаю, она тебе понравится. Вы пообщайтесь вечерком обязательно, я буду счастлив вас наконец познакомить. Что там мама?

— Мама в порядке, живет в станице соседней. Работает на хлебокомбинате. Я периодически по ночам к ней захожу. Проведываю, помогаю. Даст Бог, скоро увидитесь, — отец улыбался мягко, породному.

— Пап, скажи, как же вы тут? Тут же лесов, болот нет. Как лагерь разбивать, как передвигаться незаметно? Вы же как на ладони в этих полях бесконечных. Тем более еще и засеяно все, все бурлит, столько людей и техники вокруг. А еще, уверен, все это контролируют чиновники и силовики, градовские шавки. Как?

— Хах, вопрос хороший, сынок. Непросто, очень непросто. Ну вот смотри, есть станицы небольшие, заброшенные полностью или частично. Например, тут, где мы сейчас сидим, спокойно же? В станице живут люди, которые работают на полях, их немного, но они все нас поддерживают. Если бы кто хотел выдать, уже бы это сделали. Есть у нас и землянки в полях и перелесках. Передвигаться в высокой траве, да надев маскировку, не самая сложная задача. Огонь разжигать в укрытиях, правда, не очень легко, чтобы себя не выдать. Все тут просматривается, враг может в любой момент оказаться рядом. Чтоб дыму поменьше было, используем дрова сухие и уголь древесный, что местные нам дают. А еще используем печи специальное, дым идет через траншею с влажной соломой, а там на поверхности накрываем камнями чтобы сдержать тепло и дым рассеять. Да и тепло тут у нас, в конце концов. Справляемся. А часть наших и вовсе в горах, там, в сторону моря. Там и пещеры есть, а в лесу, сам знаешь, спрятаться — не проблема. Главное — отряды у нас c гулькин нос. Вот нас девять человек сейчас, бывает, что и шесть. Это у вас там вокруг Москвы в буреломах и по сто человек отряды могут быть, — неторопливо рассказывал Александр про местную жизнь партизан.

— А еда? Что кушаете, где достаете?

— Так ведь Кубань, сынок. Житница России, — повторил он слова Веры, которые знал про Краснодарский край каждый. Всех кормим. Очень много местные жители дают, где-то сами кукурузу или даже арбуз в поле прихватим. По зиме труднее, конечно, но и без помощи справляемся — устраиваем рейды. Нападение на вражеские линии снабжения или набеги на склады. Делимся с жителями: кому лекарства принесем, кого накормим. Но это не часто, «Север» здесь нескольким отрядам обычно поручает собирать продовольствие и снаряжение и схрон делать, о котором докладывают остальным, в то время как другие отряды выполняют диверсионные работы или местному простому люди помогают от угнетателей избавляться на местах. Секретные склады с продовольствием штука не новая, так было еще у партизан во время Великой Отечественной. Всё то по истории учимся у предков. А вообще, нас в этом крае немного. Мы — капля в море повстанческого движения. Но скоро, даст Бог, наконец вклад весомый сделаем.

— Расскажи еще что-нибудь, а? Историю какую… — Паша превратился в маленького ребенка, которому так не хватало разговоров.