Купол раздора

— Горожане! Советую вам не шутить! Спрячьте от греха подальше хотя бы ваши машины и лодки, да наденьте часы поскромнее, есть у вас? Ситуация серьезная! Не дай Бог увидит враг, что у кого излишек, да денежку попросит в свой карман положить, а то и вовсе доложит своим обо всем. Не пойдет!

— Все спрятать? — взвизгнул Собакевин, — да я только машину заказал, мне ее что, в Москве держать среди этих жадных воришек?! Да и вот, к примеру, из Омска мне должны копеечку занести на днях, есть там прожект. И что мне теперь? Борзыми щенками брать, а?!

— А почему бы, собственно, и нет? И вообще! Все это впервой, что ли? — усмехнулся Ноздрин. — Были уже, братцы, и проверки, и золотые слитки в табакерке! Справимся, ну?

— Так ведь не простая это комиссия! Говорят, прибыл из-за моря, из самого штаба их чуть ли не главный! Да вы ведомства свои в порядок приведите, а то взглянуть порою стыдно. Вот ты, Павел! — обратился Манчилов. Он перевел взгляд на Ноздрина, который тут же стал отвечать, пальцем яростно тыкая себя в грудь:

— Я? А что я? Что я сразу! У меня порядок! И в голове, и на рабочем месте! На себя посмотри, жулье!

— Да ну что ты, брат… У тебя в офисе в министерстве из работников почти одни только девки молодые сидят! Красивые, да глупые. Понабирал с улицы. Так они и работать-то умеют только в поле! Знаю я тебя, — низким голосом ответил ему Держиморда.

— Чья бы корова мычала! — гаркнуло ему в ответ сразу несколько человек в зале.

Началась перебранка между этими светочами общества. Были тут и другие не менее уважаемые люди, например, Корешок Гиппократ Геннадьевич, который исправно нес службу министром здравоохранения. Он был из потомственной семьи врачей, и родители, кажется, с детства определили судьбу его, дав ему такое имя. Врачом он, правда, оказался никудышным, зато умел хорошо говорить, умел найти подход к нужным людям. Потихоньку по карьерной лестнице дошагал да самых верхов.

Его министерство было под стать другим, и считал он себя не хуже прочих. В больницах бывали лекарства, правда, в регионах было посложнее. Иногда даже проводились ремонтные работы.

Жена министра, будучи моложе на 20 лет, была умна не по годам, ведь возглавляла целое предприятие, занятое производством всего того, что требовала медицина. По счастливому стечению обстоятельств она занимала важный пост в министерстве строительства. Работали они рука об руку, жили в сказочного вида домике в альпийском стиле, что располагался недалеко от городского парка. Было тут и многих других чинов, но описывать каждого не хватит никакой бумаги.

Манчилов устал от этих дрязг, махнул рукой и покинул их: ему надо было посетить и другие дома, разнести весть уважаемым согражданам. Шагая по брусчатому тротуару мимо прекрасных кустов роз и пышных зеленых изгородей, он безустанно отмахивался от пчел и вытирал платочком пот со лба. Тот валил градом. Повстречалась ему по пути Любовь Сладкова.

— Любовь Леонидовна, здравствуйте! Вы слышали? Слышали?! — мгновенно защебетал потный джентльмен.

— Здравствуйте, мой голубчик. Что слышала? Распродажи?

— О чем вы! Ревизор приедет в столицу, а затем непосредственно к нам прямо сюда. Всех проверят! Вы готовы?

— Вот напасть! Ой-ой-ой! Но у меня в ведомстве царит порядок, все благоухает. — Приложила к алым щекам ладони женщина и вздохнула. — Впрочем, съезжу, проверю всё. Спасибо Вам сердечное, дорогой мой, за информацию.

— Пожалуйста-пожалуйста! Пойду я, пойду. Всего вам… Берегитесь!

Откланявшись, неуклюжие шажки понесли его куда-то вдаль, и фигура скрылась из виду. Любовь Леонидовна покачала головой, поцокала языком, но тут же отвлеклась на важное событие. Мимо пролетела красная бабочка.

Андриус же и его подчиненные и вправду планировали посетить их городок, но эта задача была далеко не в начале списка. Намного значимее было проинспектировать агрохолдинги Кубани, промышленные кластеры под Санкт-Петербургом, Москвой и Казанью и другие центры производства, а также эффективность труда в мегаполисах. Так что городок, находящийся под попечительством Градова младшего, мог, казалось бы, пока что спать и кушать спокойно. Но они не могли. Многие даже взялись за работу. Кто-то мчался в Кремль, кто-то пил с мыслью о том, что все пропало.

Сибирь

Паулюс восседал в купе поезда на коричневой протертой койке. За окном блестело ярко солнце, мелькали поселки и поля, по которым кружила сельскохозяйственная техника. Наконец принесли горячий чай с лимоном. Теперь будет еще приятнее наблюдать за пейзажем. А впереди еще долгая дорога. Книга скрасит время.