Купол Галактики

- Простите, - сказал он и нахмурил брови. - Я все-таки не могу без вас. Не могу, и все!

- Чепуха!

Таня страшно рассердилась. Но рот ее улыбался, пальцы сжимались и разжимались.

- Вы, мужчины, ужасные нахалы, - добавила она.

Упрек поразил странного юношу. Он схватился за голову, вскочил, сел обратно.

- Знаете, - сказал он. - Договоримся сразу. Я не буду вам говорить избитости вроде того, что вы красивы. Здесь другое: я должен видеть вас. Смотреть!.. Смотреть!.. Глядите, глядите на меня внимательно. Не бойтесь, придвиньтесь ближе. Еще, еще… Возьмите фонарик из сумочки. Так, верно. А теперь придвиньте эту дурацкую штуку мне за спину. Видите?

- Вы прозрачны! - воскликнула Таня в ужасе.

- Бесплотен! И вот люблю вас. Не правда ли, странно?

Тане казалось, он расплывается, уйдет. И все кончится.

- Ужасно, ужасно… - твердила Таня. - Он любит меня.

- Люблю, - кивнул тот. - Я себя проверил, можете не сомневаться. И не спешил - мне это не к лицу.

Таня помахала на себя ладонями. Щеки ее горели.

- Давайте будем рассуждать, хладнокровно рассуждать, - говорила она.

- Рассуждайте, - предложил он. - А меня увольте, я не могу. Если хладнокровно рассуждать, я сейчас должен быть совсем в другом месте.

- Рассудим… Первое - вас не должно быть здесь, вас нет вообще, вы сон!..

Таня с торжеством посмотрела на молодого человека. Но он был здесь, высокий и тонкий.

Таня поразмышляла еще:

- Ага, догадалась, вы гипноз?

Таня развила идею:

- Вы полюбили меня (человек так и потянулся к ней) и решили меня гипнотизировать. Правильно? Вы не здесь, вы в другом месте, я вижу ваш мысленный образ.

Установилось молчание. На скамью ложилась ночная роса.

- Из-за вас я не высплюсь сегодня, - пожаловалась Таня. - А теперь уйдите. Гипноз кончился, я сочувствую вам, но полюбить не смогу. Никогда. Вы так далеки от меня.

- Гипноз?.. Это мысль, я мог это сделать, - заговорил юноша. - Прежде чем… Я как-то не подумал, простите… Нет, я хочу быть тем, что я есть. Я Сигурд. Сергей. И.Гурдин. Вспомните - наш институт, шеф, ассистенты, машина… Это для меня, а я для них. Я единственный в мире человек-уникум, проникаю в тайну живого, а не могу обнять вас.

Уныние пришло на лицо Сигурда.

- Уходите, - сказала она. - Стойте, розу вы принесли?

Но Сигурд исчез мгновенно. Некоторое время еще подержалось облачко не то на скамье, не то в памяти и рассеялось. Тане стало страшно. Она поднялась и побежала дорожкой.

Котенок дремал на плече впереди сидящего гражданина, клевавшего носом. Плечо человека было огромное, котенок лежал на нем косматой лепешкой. Коготки его цепко держали сукно. Это был тот - знакомый котенок.

Он подрос и похудел, но был именно тот.

- Кись-кись, - сказала Таня. Гражданин, клевавший носом, вздрогнул и обернулся. Лицо у него было пожилое и широкое, типа поднос. Небритый. Свисала изжеванная нижняя губа. Ворот рубашки расстегнут. Голос тонкий, будто в дудочку.

- Вот они, люди. Попросят животное - и отказываются, - желчно пропищал он. И сморщился, собрав в морщины необъятное лицо.

- Нехорошо, - отозвалась Таня. «Бедный, должно быть, вдовый», - жалела она.

- Гнусно!.. Котенок пачкает, котенок необразован, котенок испортил ковер.

Сосед становился багровым и даже страшным.

- Человек, гомо сапиенс, овладевает горшком только на второй год своей жизни и то несовершенно, а котенку всего был месяц! Он и сейчас еще молочный, этот котенок.

- Сосет?

- Лакает… Да еще и полакал из чьей-то там чашки! А животное это самое чистое. Я с удовольствием выпью после кошки и остерегусь сделать это после одного знакомого человека. По секрету: живет такой двуногий, после которого ни одна уважающая себя муха есть не будет… А теперь изволь опять искать желающего. - Он вздохнул, как насос.

- Отдайте его мне, - попросила Таня.

- Решено! - воскликнул человек.

Он снял лепешку с плеча и передал ее Тане. Котенок был сонный и горячий. Он позевывал, жмуря глаза, и язык его выставлялся в виде узкой красной стружки.

- Кисик, кисик, - говорила ему Таня.

Котенок заснул у нее на коленях.

…Калитка подавалась туго. Таня сразу поняла - это к дождям. У них всех были приметы - такая метеорологическая семейка.

Бабушка следила за своим прострелом, папа - за переменами настроения, мама - за облаками накануне дождя, близнецы - за клевом мелкой рыбешки, проживающей в верховодье их пруда.

Самые верные приметы были у Тани и бабушки. Когда они совпадали, дождь был просто неизбежен, как приход ночи или наступление утра.

Таня не стала захлопывать разбухшую калитку: в доме спали. На веранде горела ночная лампа. Свет ее падал на кусты.

В саду - прозрачный туман.

В небе - хоровод нетопырей. Они резвились, близко, смело налетали на Таню. Ей показалось - хотят вцепиться в волосы или сесть на ее белое платье.

Она заторопилась на веранду. Прикрыла дверь и пустила котенка на пол. Тот вздел хвост и стал ходить, знакомясь с мебелью.

Обошел все, приласкался к каждому стулу и сел, тихо мяукнув.

Таня осмотрела тарелки на столе. В одной лежал зеленый салат, в другой немного фруктов - персики, груша, два кислых на вид яблока. Их бабушка находила полезными для Таниных зубов.