Купидон

— Да с чего ты взяла?! — От расстройства, я разделывала салфетки на мелкие клочки.

— Я в этих делах разбираюсь. Уж поверь мне. — И кивает со знанием темы.

— С трудом верится, что тебе вообще кто-то может понравиться. Ты мыслишь излишне материально. А самая привлекательная у мужчины черта для тебя — его кошелек.

— И что, что я предпочитаю баксики на ножках? Это не значит, что я не способна на реальные чувства! Просто себя, я люблю немножко больше.

— Это, как раз показывает, твою нелюбовь к себе. Ты пытаешься компенсировать свою закомплексованность, проявлениями чужой щедрости. Чтобы тебя на руках носили и осыпали деньгами, подтверждая тебе же самой, твою привлекательность. Ты совершенно не самодостаточна!

— Тусь, ты чего? — На лице подруги были написаны неподдельная обида и растерянность.

— Извини, Олечка! — Опомнилась я. — Я не то хотела сказать. Я просто не так сформулировала.

— Нет, то! — Захлюпала она. — Так вот ты какая! Жестокая! — И отвернулась, прижав кулачки к глазам.

— Оля! — Бросилась утешать. — Ну, прости меня, дуреху этакую! Не подумала! С горяча все! Ну, не плачь. Что мне сделать, чтобы ты простила?!

— А это мы сейчас придумаем! — Глаза сухие, наглые, а ручки потирает в предвкушении развлекалова.

Ну, Оля, ну подружка! Сейчас плюну, разотру и возьму обещание назад.

— Значит так, ты сейчас, выкладываешь все про вас с твоим сослуживцем. А я составляю для тебя верную поведенческую тактику.

— Какую тактику? Что выкладывать-то? Нечего выкладывать. Сама говорила, что я дура слепая, но ты-то все видишь. Вот и посмотри. Посмотри на него, и посмотри на меня. Что у НАС может быть?! — Говорю, а чего ж это мне так тоскливо? А ну, отставить!

— Смотрю. Может он в мыслях с тобой и солидарен. Но! Мы его переубедим! Тем более, после того, что сегодня было, он, как порядочный человек, просто обязан…

— Что?! — Я аж дышать перестала.

— … просто обязан передумать. — Облегченно переведя дух, внимательней присмотрелась к подруге. Она вообще как? Нормальная? Вроде не пила.

— Оля, маленькая моя, тебе вредно думать на такие большие темы. Тебя начинает зашкаливать.

Попыталась еще по голове успокаивающе погладить. Не вышло. Перехватив мою руку на подлете, засопела мрачно.

— Ты меня жизни еще поучи! Я столько повидала, тебе и не снилось! — Ну уж, куда уж мне. — И я могу объективно оценить, кто чего достоин. И ты счастья достойна. И этот твой Кирилл, как бы не выкобенивался, не может не заметить этого. Сами вы не разберетесь. Уже, как я гляжу, не разбираетесь…

Пора прекращать этот дурацкий разговор.

— Эй, Оль. Я тут приметила, что он тебе самой понравился. Так я могу для тебя телефончик разузнать.

— Не, подруга. — Странно улыбнулась она. — Для меня он теперь табу. А ты, брыкайся, не брыкайся, тебе уже поздно…  У меня взгляд наметан.

Меня перекосило. Похоже, домой пора.

— В следующий раз договорим. Я поеду, пожалуй. Чтой-то устала.

— Угу. Ты езжай. — Эмоциональный подъем сквозил, буквально, в каждом произносимом звуке. — А я еще здесь подзависну.

И, соскочив со своего насеста, вильнула за дверку. Нормально. Я-то деньги не брала. На чем и за что ехать? Главное выйти отсюда, а там разберемся. Ну и вышла. Ну и стоит у машины. А чего стоит? Вроде, средствами защиты снабдила, пошел бы, да расслабился.

— Нагулялась? — Я не стала отвечать. Все и так очевидно. — Твоя Оля подбегала. Странная девушка. Велела отвезти тебя домой. Дескать, ты перебрала, и отпугиваешь потенциальных спонсоров.

От, засранка! Хотя, ожидаемо. Как все усложняется. Придется вести войну на три фронта. С Антоновым, с Олькой. Ну и с собой. Из чувства самосохранения.

* * *

— Тамара, что это ты сегодня тихая такая? Может, не позавтракала? Так я быстренько организую! Чайку, колбаски, печеньица. У меня все с собой.

А я то думаю, чем тут попахивает! Колбаской. Эх, Алла Афанасьевна, да разве ж в еде счастье?! Разве ж хлебом единым сыт будешь?! С колбаской.

— А что за колбаска? — Оторвала я голову от стола, расположившись за которым, пыталась восполнить недостаток утреннего сна.

— Хорошая. Докторская оригинальная. Без сальца. Сто восемьдесят рублей за килограмм.

Я сглотнула набежавшую слюну. Ох, искусительница…

— Можно колясочку. — Наглеть не стала, не смотря на то, что с утра не ела. Потому как проспала, и на работу запаздывала.

— Да от чего ж колясочку только? На-ка вот тебе, бутерброд нормальный. Перекусишь хоть.

Я любовалась на него. Ах, какой красавец! Как долго мы не могли свидеться с тобой. И вот настал момент наивысшего блаженства и полного слияния. Практического растворения в ощущениях. Мы станем единым целым. Откусив малюсенький кусочек, я наслаждалась вкусовыми эффектами и довольным урчанием оголодавшего желудка. Растягивала удовольствие.

Дверь в приемную без стука распахнулась, являя нам запыхавшегося Антонова. Наскоро осмотревшись и переведя дыхание, остановил на мне возмущенный взгляд.