Купидон с топором

— Прости меня, я буду тебя расчесывать каждый день, моя хорошая. Слава Богу, хоть твоего дружка успела спасти.

— А зачем ты надела на Лукаса красный шарф?

— Отвечу в духе своего папы. Чтобы было, Купидонов, — смотрю на улыбающегося Илью и понимаю, что не могу на него злиться, даже за изуродованную Жади. И ведь гаденыш понимает это.

— Ну и зачем? — притягивая меня к себе, интересуется он.

— Затем, что мы все вместе идем в парк, я хочу семейную фотографию. Лукас должен переманить внимание красным шарфиком от Жади на себя. Ну а раз ты не захотел оставить Таню и Матвея родителям и улететь на моря, значит терпи фотосессию. А потом шопинг, СПА и все же мы подкинем детей на пару дней маме с папой. Хорошо? Ну, пожалуйста. Нам нужно отдохнуть.

— Хорошо.

И все же, как бы я ни злилась на Илью за вшивую прическу бедной Жади, он все равно самый лучший на свете муж и папа. Никто так не будет возиться с дочкой, как мой Купидонов. Вот и сейчас, знаю, что ему не нравится моя постановочная фотосессия, как и коляска, в которую я посадила Танюшу, но молчит. Улыбается и молчит.

— Илья.

— Ммм?

— А ты не мог бы нормально улыбнуться, бери пример с сына, — подмигиваю Матвею, на что он тут же улыбается.

— Глядя на эту уродскую коляску, у меня не получается, — не скрывая своей антипатии, фыркает Илья.

— Ну я тебе сейчас помогу.

Ставлю фотоаппарат на штатив, нажимаю на таймер и иду к семейству. Запрыгиваю к Илье на спину, тот от неожиданности ойкает, но вида, что моя тушка его напрягает, не подает.

— Вот теперь ты улыбаешься, — чмокаю его в затылок, на что Купидонов нервно хмыкает.

— Это оскал, солнышко, когда посмотришь фотографии-поймешь.

— Цыц. Всем улыбаться, поехали.

Конец