Купель Офелии

– Галка… – прошептал Терехин, сунул Офелию в люльку и бросился на кухню.

На полу, в молочной луже, валялась колба, приспособленная под бутылочку Чебурашки, отчетливо виднелись отпечатки мужских ботинок и следы женских туфелек. Никаких признаков волочения тела и борьбы. Вероятно, поэтесса просто испугалась и уронила бутылку с молоком на пол, потом успокоилась и пошла за своим убийцей, не подозревая, что ее ждет скорый конец.

Рванув на себя ящик разделочного стола, Ванька достал столовый нож. Оглядел себя и сунул нож обратно. Трясущейся рукой взял фонарик и запихал в карман.

Следы вели в парадную залу и там терялись, но Ванька знал, где искать призрака-убийцу.

По дороге в берлогу привидения Терехин разбудил Матильду и Казика, вручил ошарашенным влюбленным Офелию и осторожно поднялся по лестнице на второй этаж. Фонарь не понадобился. Сквозь дыры в крыше сочился лунный свет, помещение, заваленное всякой рухлядью и хламом, плавало в серебристой дымке и выглядело необитаемым. Проход загораживала куча тряпья, связанная веревкой в тюк. Было так тихо, что Ваньке на мгновенье показалось – он ошибся. Но тут до него донесся приглушенный вскрик.

Откинув тюк, он двинулся вперед, осторожно ступая по скрипучему полу. Остановился, осмотрелся – тишина, никаких следов. Пришлось включить фонарь. Скользнул лучом по стенам и заметил небольшую дверь, кажется, ведущую в одну из декоративных башен на крыше флигелей конезавода. Сердце в груди тревожно забилось. Без сомнения, вот оно, гнездо маньяка!

Терехин кинулся к двери, но споткнулся обо что-то и чуть не упал. Ругая себя за нерасторопность, нагнулся, поднял с пола узкую металлическую трубу, взвесил в руке, остался доволен и, низко пригнув голову, вошел в небольшое помещение полукруглой формы, освещенное голубоватым светом. Продюсер сидел в кресле к нему спиной, положив руки на подлокотники и пялился в монитор компьютера – смотрел какой-то фильм.

– Неплохо ты устроился, сволочь! – сказал Терехин.

Продюсер дернулся, заерзал в кресле и что-то замычал. Ванька размахнулся и треснул Белгородского трубой по голове. Рус затих, осев кулем в кресле. Мститель с чувством исполненного долга откинул трубу, отряхнул ладошки и потянулся к шее поверженного маньяка, чтобы проверить пульс.

– Не понял… – растерялся Терехин, заглянув продюсеру в лицо.

Рот Белгородского был заклеен скотчем, руки привязаны к подлокотникам и, судя по фиолетовым следам на запястьях, довольно давно. Пахло в помещении тоже подозрительно – крепкой мочой и потом. Запах шел от Руслана Белгородского! Голова неудачливого мстителя затрещала, как испорченная иллюминация.

– Да что здесь такое происходит, вашу мать? – разозлился Ванька. Он отвязал продюсера, отклеил скотч, похлопал по щекам – Белгородский не реагировал, но был жив, что радовало. Затем положил Руса на пол, чтобы не шарахнулся с кресла, перевел взгляд в монитор и ошарашенно замер. На экране шел вовсе не художественный фильм. Какой-то человек в черном плаще с капюшоном убивал Галочку, затягивая вокруг ее шеи веревочную петлю.

– Эй, ты что делаешь, гад?! – заорал Терехин, наблюдая в шоке за убийством.

Сообразив наконец, что действие разворачивается в аналогичном помещении, в такой же декоративной башне, только расположенной над представительским флигелем, Ванька выскочил из двери и по чердаку бросился в другое крыло.

Хлипкий пол над коридором, соединяющим два флигеля, прогнил и продавливался под ногами. Пришлось немного сбавить темп, ступать осторожно. Преодолев опасный участок, Ванька снова побежал. Стремительно преодолел расстояние до башни, выбил плечом дверь и с облегчением понял, что успел. Галочка корчилась в предсмертных судорогах, но отчаянно цеплялась за жизнь, пытаясь снять петлю с горла.

– Отпусти ее! – с угрозой выкрикнул Терехин, вложив в голос побольше брутальности. И только сейчас понял, что забыл прихватить трубу. Значит, придется разбираться с отморозком голыми руками.

Маньяк замер, отпустил Галину. Поэтесса закашлялась, стянула удавку, отползла от убийцы и вжалась в стену спиной. Человек в капюшоне медленно обернулся, и Ваньке показалось, что на его голову обрушилась крыша.

– Как всегда, пришел и все испортил. Вечно ты путаешься у меня под ногами, – устало сказал Семен. – Что уставился? Не ожидал? Все почему-то считают меня недоумком. Даже твоя отмороженная Кристина назвала интеллектуальным тюфяком. Я слышал ваш разговор в парке. Пошел за тобой, чтобы помочь разыскать готку, и узнал о себе много нового. Например, что Галочка спала со мной, лишь бы ты чуток поревновал. Круто!

– Сеня, ты ошибаешься! Кристина сама не понимала, что говорит. Она…