Куница. Том 1

В коридоре у кабинета торчали двое: мужчины, морды казённые, фигуры штангистов, костюмы одинаковые. Чья-то служба охраны. Меня они увидели, задержали взгляд достаточно, чтобы запомнить лицо и походку. Профессиональная привычка или специально? Становится всё интереснее.

Сопровождающий меня лицейский охранник, которых обычно неслышно и невидно, заходить дальше дверей не стал. Кабинет секретаря прошёл насквозь, постучал и сразу толкнул дверь. Вхожу. Картина маслом, недовольная Дана за своим столом, в гостевых креслах двое. Женщина в костюме, пиджак, юбка-карандаш, и мужчина в форме жандармского управления.

— Дмитрий, — увидев меня, директор стала ещё более недовольной. Но судя по её лицу, она разочарована только тем, что я не убежал в неизвестном направлении, а добросовестно пришёл в кабинет.

— Госпожа директор. Чем могу быть полезен?

Жандарм встал. Высокий, плечистый, только взгляд мне не нравится. Сразу ассоциации нехорошие, будто стоит передо мной какой-то хитрожопый прощелыга.

— Дмитрий. Меня зовут Всеволод Бабушкин, я коллежский асессор уголовного управления московской жандармерии.

Не помню, когда последний раз с жандармами пересекался. Коллежский асессор? Некислый чин у него. И что от меня нужно УгУпу?

— Здравствуйте, господин Бабушкин, — киваю, демонстрируя спокойствие и недоумение.

— Ответишь на несколько вопросов? — улыбнулся жандарм.

— Зависит от вопросов.

Без предъявления обвинения со мной можно только поговорить. То есть вежливо попросить ответить на вопросы. А вопросов я не боялся, не успел ещё сделать ничего, из-за чего стоило беспокоиться.

— Госпожа директор?

И чего Дана такая мрачная? Не съест же меня этот коллежский асессор. Женщина, глянув на меня и найдя только недоумение, откинулась на спинку кресла, показывая, что никуда уходить не собирается.

— Прошу вас, господин жандарм. Мой кабинет к вашим услугам.

Бабушкин безукоризненно вежливо улыбался, но, видимо, вызывал у Даны такие же чувства, что и у меня. Так-то я против жандармов ничего не имею, здесь дело в самом человеке.

— Думаю, госпожа директор, деликатная тема, которую мы с Дмитрием обсудим, не терпит зрителей и посторонних.

Я хмыкнул.

— Господин жандарм, таких тем нет. Что вы хотите узнать?

Мужчина оставался безукоризненно добродушен.

— Как пожелаешь. Скажи, Дмитрий, ты знаком с Ядвигой Крсманович?

— Да, — киваю.

— Насколько близко? — тут же уточнил жандарм.

— Мы одноклассники.

— А Славяна Кудрявцева?

Я, кажется, догадываюсь, с какой помойки дерьмом повеяло.

— Аналогично, — отвечаю, ожидая подставы, подготовленной крысёнышем.

— А княжич Елисей Кириллов вам знаком?

— Знаком — неправильное слово.

— Поясните, — попросил жандарм.

Вздохнул.

— Мы друг другу представлены, не более того.

— Представлены, и всё?

Киваю.

— Да.

— Вы общались?

Что он хочет услышать?

— Нет.

— По словам очевидцев, между вами два дня тому назад состоялся разговор, — начал подтверждать мои подозрения Бабушкин.

А очевидцами, вероятно, были подпевалы Кириллова.

— Он представился. Я представился. На этом всё.

На что он меня наводит? Что Елисей меня оскорблял? Зачем? Хм, неужели банальный мотив? Вот сейчас я признаюсь, что был оскорблён, а Бабушкин расскажет, что у крысёныша подожгли машину, или нанесли её какой-то ущерб. А смысл?

— И как вы можете охарактеризовать княжича? — продолжал подначивать жандарм.

— Никак.

Из принципа не буду подыгрывать.

— Вам совсем нечего сказать?

Развожу руками.

— В этот момент рядом стояли две великолепные девушки. Они отнимали всё моё внимание.

— Вы проигнорировали подошедшего к вам княжича? — попробовал ухватиться жандарм. — У вас есть к нему какая-то личная неприязнь?

Дана ждала момента, чтобы вмешаться. Возможно, предполагая, что я начну нервничать.

— Никакой неприязни. Как только он представился, я представился в ответ.

— И всё?

Улыбаюсь.

— Я не могу говорить за господина Кириллова, но его внимание также было направлено на прекрасных дам.

На лице жандарма промелькнула досада, но он всё же попробовал сыграть и на этом:

— У вас это вызвало неудовольствие?

— Что? — изображаю непонимание.

— Княжич говорит с девушками, с которыми только что говорили вы?

— Никакого неудовольствия.

В его глазах ещё несколько секунд читалось сомнение. Мотива я так и не предоставил, и значит, даже намекать, что я могу иметь хоть какое-то отношение к какому-то там происшествию... Жандарм рисковать не стал.

— Благодарю вас, Дмитрий. Не смею более задерживать.

Очевидно, что княжич захотел отыграться, крысы, они такие. Но план провалился. Я приготовился к следующему удару, просто на всякий случай. И потому держал наготове плетение, раскрывающееся защитными чарами. Перестраховка.

Плетение, которое спасло нам с Русланом жизни, когда при возвращении домой в нашу машину влетел грузовик.

Глава 29

Московская улица

Октябрь 1982 года

— Какая неожиданная встреча, — улыбнулся мне коллежский асессор Бабушкин своей фальшиво-вежливой улыбкой, из-за которой морда мужчины так и просила кирпича.