Кумите

— Позапрошлой ночью за городом. Он был на машине — или ехал на дачу, или возвращался обратно оттуда — точно не знаю. Наверное, заснул за рулем. Не справился с управлением, там был крутой поворот, рядом — обрыв… Машина несколько раз скатилась по склону, перевернулась. Потом упала на самое дно. Не взорвалась… Аварию видел кто-то с дороги. От полученных травм Виталий скончался на месте… Когда тело вытащили, он был уже мертв. В машине были документы, это и позволило установить его личность. Говорят, когда его вытащили, у него не было ни одной целой кости, раздроблены были даже внутренние органы… Вместо лица — кровавое месиво. В общем, его измолотили в лепешку! В смысле машина измолотила… Так что… Хоронить будут в закрытом гробу. Сегодня ночью тело доставили в город. Евгений Леонидович решил отменить все тренировки.

— Когда похороны?

— Сегодня. Автобусы дадут. Поедешь?

— Поеду…

— Гроб находится в большом зале, в 11 часов будет гражданская панихида. Потом сюда подгонят автобусы и все поедут на похороны. Поминки будут в ресторане. Все оплачивает Масловский. Слишком много в последнее время ему приходится оплачивать похорон… — закончил Али.

Сергеев плелся по коридору. Навстречу ему попадались какие-то люди. В большом зале было очень мало народу. Возле цинкового закрытого гроба лежало лишь несколько веточек живых цветов. Упав на крышку, истерически рыдала пожилая женщина. Рядом стоял пожилой мужчина с мертвым лицом. Юра понял, что это родители Виталика… В зале ослепительно горели лампы, но почему-то казалось, что вокруг темно. Шатаясь, как пьяный, он подошел к гробу. Не зная о том, что случилось, Сергеев не принес цветов. А пожилая женщина рыдала так, что у него рвалось сердце… и ему безумно хотелось провалиться под землю, чтобы больше никогда не видеть и не слышать таких рыданий. Все его существо просто уничтожала мысль о том, что он так и не успел с Виталиком встретиться. Не успел, хотя тот очень просил. Здесь, в клубе, он был его единственным другом. Теперь оборвана и эта последняя нить…

Поздно вечером Юрий сидел за тем же самым столиком в клубе «Цитрус». Как всегда, он ушел с поминок, зная, что не сможет их выносить. Он пошел в ночной клуб с определенной целью: напиться. Никакая на свете сила не заставила бы его поехать после похорон домой. И теперь он заканчивал бутылку водки, тупо уставившись в выпуклое дно стакана. Его тело наконец размякло, а в мозгах появился долгожданный туман. Он махнул официанту, заказывая вторую бутылку.

— У тебя хотя бы есть, чем платить? — спросил тот настороженно.

— Обижаешь, парень… — Сергеев принялся доставать из карманов мятые деньги.

— У меня друг умер, — сказал он куда-то в пустоту.

Ему очень хотелось, чтобы кто-то ему ответил, чем-то утешил… Но вокруг не было никого. Только ночной клуб жил своей привычной жизнью, как адские жернова размалывая чужое горе огромным количеством алкоголя.

20

Веки сводило до рези в глазах. Слабые лучи осеннего солнца с трудом пробивались сквозь плотную занавеску.

Он попробовал пошевелить рукой, поднял ее, она послушно поднялась, но тут же, обмякнув, свалилась обратно. Юрий поразился той непонятной слабости, которая вдруг поселилась в нем… Все его тело было мягким. Внезапно он понял, чего по-настоящему хочет. Он хочет находиться здесь, в этом тепле. Лежать так долго, очень долго, ни о чем не думая и не зная, что с ним происходит. Где он находится, и как это произошло. Но он лишь протяжно и болезненно застонал, а потом резко сел, рывком подтянув ноги. Это физическое усилие сделало то, что не смогла бы сделать его воля: заставила открыть глаза. Вместе с потоком света и воздуха боль прорвалась в его воспаленные веки. Тело теперь находилось в нужном — вертикальном положении, и он принялся осматриваться по сторонам.

Сергеев находился в чужой, незнакомой комнате, в помещении, где раньше никогда не был. Он лежал на кровати, огромной двуспальной кровати, занимавшей большую часть комнаты. Слева находился коричневый шкаф, рядом с ним — дверь с тонированным стеклом. Напротив кровати стоял телевизор на тумбочке, дальше — какой-то комод. Справа было большое окно, и по стандартной его форме Юрий понял, что комната находится в новом доме, скорей всего в девятиэтажке. Направо от кровати, рядом с окном, находилось огромное зеркало в полный рост, перед ним — деревянная подставка и низенький красный пуфик. Подставка с несколькими ящиками была вся заставлена флаконами, банками, пузырьками, коробочками… Именно по этому зеркалу, заваленному невероятно огромным количеством парфюмерии и косметики, он понял, что находится в комнате женщины. Впрочем, это утверждала и занавеска с безвкусными маками. И тумбочка рядом с кроватью, где рядом с одной из ламп — уродливой, с матерчатым зеленым абажуром, по фону которого разбегались красные и синие цветы, — лежала начатая коробка шоколада со сливками, Юрий рассмотрел даже название.