Кумир

Саша медленно подкатывая ногой, кусок льда приближался к воротам. Клюшки конечно же не было. Но если плавно, как бы толчком ударить ногой по ледышке, то она не расколится и полетит.

– Удар! Гол! – Саша восторженно поднял руки вверх.

Ледышка пролетеле черканув один из портфелей. И улитела далеко от ворот.

– Что так сильно то? – Недовольно крикнул Гена. – Она по любому раскололась.

– Ни чего! Новую найдем.

– Так иди и ищи!

      Сашка передразнил друга:

– Сам ищи. Ты пропустил. Тебе искать.

Гена отряхнул штанину и пошел по пустырю, к кустам. Возле всякого рода растений, лед застывал не ровно и всегда можно было отколоть кусочек.

– Давай быстрей! – подгонял Саша.

Гена тихо бубнил и шагал к кустам. Ну вот. Окола ствола куста лед подросколот. Гена встал на колено и начал ковырятся во льду. Наконец приличный кусок был у него в руке.

– Нашел! – радостно он крикнул другу.

Так пока я здесь, можно и пописать. В щколе не успел. Сразу после уроков они с Сашкой примчались сюда. Гена зашел за куст около которого только что искол ледышку. Он положил находку рядом и принялся растегивать молнию на шеринке. Взгляд его упал чуть в сторону от кустов. Гена замер.

Саша стоял и ждал друга. Он ботинком чертил по льду в ожидании когда Гена принесет новую шайбу. Вдруг парень услышал истошный крик своего друга. Саня уставился в сторону кустов:

– Ты что?

В ответ крик продолжился. Саша испугался и огляделся по сторонам. До школы? Бегом, по пути позвать взрослых? Нет. Надо самому. Паренек мужественно бросился к другу.

Когда Саша подбежал к Гене, тот стоял как вкопанный.

– Ты что орешь? Что случилось?

Гена стоял молча и не проронил ни слова. Саша уловил куда нацелен его взгляд. Он взглотнул. И крик стал громче в два раза.

Из темноты появилось лицо. Калинин узнал его. Округлое, полностью лысое и сильно морщинистое. Лицо улыбалось. Нижних зубов почти не было, зато сверху четко, как и прежде блестела фикса. Он посторел. Прошло пятнадцать лет. Калинину часто во снах приходили, те кто с его помощью оказался по другую сторону решетки. И с годами ночные кошмары, не вызывали сильных эмоций. Калинин не врал на интервью. Его большой, если не сказать самой главной проблемой было то, что он не мог переключится. Он не мог в один миг забыть, то о чем думает. Это сильно мешало. Это терзало его из нутри. Он очень часто приносил домой, негативные мысли, которые постепенно разрушали, все что было вокруг следователя. И в первую очередь была разрушена семья.

Лицо поздоровалось. Калинин промолчал. Голос. Вот что отличалась. Голос звучал по другому. У того, которого он поймал пятнадцать лет назад, голос был с хрипотсой, а этот? Он как будто принадлежал другому человеку. Голос был моложе обладателя, лет на тридцать.

Калинин дернулся. И очщутил резкую, как будто от кипятка боль. Он взгянул на свой живот. Из него торчал нож. Роман поднял голову. Знакомое лицо, улыбалось. Боль пропала, чувствовался лишь, какойто не понятный дискомфорт. Он вновь уставился на живот. Обильное кровавое пятно, как на снегу расплывалось на белой футболке. И вдруг Калинин услышал, тот, именно то голос, который принадлежал этому человеку. Тихо и очень хрипло, он произнес:

– Тебе понравится! Я обещаю.

Калинин резко проснулся. Он оторвал голову от подушки о окинул одеяло. Руками нащупал живот. Ух. Давно кошмары не приходили. Может с того момента, когда его личная жизнь снова стала надаживаться.

– Что случилось? – прозвучал из под одеяло сонный голос.

Роман откинул одеяло и увидел заспаное лицо Поклонской.

– Что кошмар?

Роман тяжело вздохнул и погладил Риту по щеке:

– Что то вроде того. Я тебя разбудил. Отдыхай, я пойду на кухню.

Он встал босыми ногами на ковер. Вытянулся в полный, весьма высокий рост. Еще раз руками сжал складки на животе. С ухмылкой пошел в ванную.

В зеркале ванной комнаты, после нескольких ладоней холодной воды, Калинин разгядывал свое мокрое лицо. Он сразу вспомнил сон. Хотя он его и не забывал. Лицо маньяка Силенко. Такое постаревшее. Но голос. Черт возьми молодой, голос. Роман мощной ладонью провел по лицо, как бы згоняя капли воды. Да. Он тоже не молодеет. Вон сколько седены прибавилось. Калинин провел по коротко стриженым, с довольно обильной проседью, волосам.

Голос Поклонской прозвучал с кухни:

– Тебе, чай или кофе?

Роман вышел из ванной с полотенцем на шее:

– Спала бы еще. Я сам приготовил бы.

Поклонская сладко зевнула и улыбнулась:

– Садись уже.