Кулл и Клинки Лемурии

Галера неспешно двигалась вперед, и никто так и не заметил, когда это началось, но вскоре туман опустился до уровня роста, и у всех невольно вырвался вздох облегчения. Туман продолжал быстро спадать, словно пелену разводили руки волшебника, и, впервые по-настоящему оглядевшись, капитан покачал головой и тут же похвалил себя за осторожность. Обширное озеро оказалось сплошь утыкано гранитными зубами, и, не сверни «Борхей» направо, через десяток-другой локтей он неизбежно напоролся бы на первый же из них.

И еще одно отметил Гарсиа: «Богиня Морей» стояла здесь же, по другую сторону озера, а это означало, что он все сделал правильно. Он приказал ускорить ход. Теперь, когда пропал проклятый туман, стало видно, что единственный проход лежит вдоль гранитной стены, которая окружала водоем. В тот же миг и «Богиня Морей» пришла в движение, и хотя расстояние понемногу сокращалось, Гарсиа ясно видел, что не успеет догнать пиратскую галеру. Однако это нимало не тревожило его. Барон хотел, чтобы он преследовал Кулла? Пожалуйста! Он выполнит приказ барона!

«Борхей» прошел уже больше половины пути, оставив позади вливавшиеся в озеро потоки, когда огромная волна поднялась у него за кормой. На «Богине Морей», похоже, решили пропустить ее и начали быстро грести в обратную сторону разворачиваясь. «Борхей» почти вплотную подошел к пиратской галере. Их уже разделяло меньше корпуса, когда случилось что-то непонятное. Вода, достигнув наивысшего уровня, вдруг выплеснулась наружу бурным потоком. Только теперь Гарсиа с ужасом и удивлением понял, что до сих пор вода лишь прибывала и накапливалась б озере, а сейчас кто-то словно открыл несуществующую плотину, и бешеный поток ринулся вниз, увлекая за собой обе галеры, как будто это были невесомые щепки.

* * *

Лионтину оставили в покое. Уже несколько дней к ней не наведывались ни барон, ни его сынок, чему девушка была только рада. Она не испытывала недостатка ни в чем. Ее угнетало лишь то, что она по-прежнему оставалась пленницей. Однако девушка не роптала: Кулл непременно придет за ней, в этом она нисколько не сомневалась.

Пока все складывалось удачно. Барон дал ей время на размышление и не досаждал своим присутствием, честно выполняя условия договора. Правда, выходя на прогулки (трижды в день под бдительной охраной двух дюжих молодцев ей разрешалось покидать каюту), она стала замечать, что Каус слишком пристально смотрит на нее. Когда отца не оказывалось рядом, он тут же подходил к Лио и начинал болтать ни о чем, но липкие взгляды этого мальчишки вызывали желание немедленно умыться и ясно говорили о том, что все, мягко говоря, не так хорошо просто, как ей думалось вначале.

Сначала она старалась не придавать этому значения, но с каждым разом юнец заходил все дальше и однажды попытался отослать ее охранников под предлогом, что хочет сказать ей что-то важное. Свелось же все к банальному приставанию, и неизвестно, чем бы все закончилось, не появись вовремя барон. Лионтина никогда бы не поверила, что будет так счастлива увидеть Ридо. Она так и не узнала, заметил или нет он поползновения своего сынка, но на всякий случай прекратила прогулки, сославшись на морскую болезнь.

Барон, когда известие об этом дошло до него, воспринял это как должное: уж если он сам с трудом переносит качку, то уж пленница и подавно должна страдать из-за нее. Ему даже в голову не пришло, что такое недомогание выглядит несколько странно для подруги Кулла, которая плавала с ним вместе не первый год. На время ее вновь оставили в покое, но только на время.

В то утро, когда Каус появился на пороге ее каюты, девушка лишь досадливо поморщилась, решив, что он повторит неудавшуюся попытку, и приготовилась дать ему отпор, но то, что услышала, настолько изумило ее, что, быть может, только поэтому она не расхохоталась ему в лицо.

Заперев за собой дверь, Каус шагнул внутрь каюты:

— Я пришел извиниться перед тобой за последнюю нашу встречу и прошу быть моей женой.

Он выпалил это, глядя мимо нее, багровый от смущения, взъерошенный и жалкий, а она не находила слов просто потому, что никак не ожидала такого поворота.

Леонина еще раз окинула взглядом молодого барона. Тщедушный юнец, аккуратный и чистенький — такой, каких она ненавидела с детства… Вот он стоит перед ней, обильно потея и стыдливо пряча глаза — ни дать ни взять впервые влюбившийся мальчик, добрый и скромный. Сколько ему? Она посмотрела на бледное, скуластое личико, на верхнюю губу, чуть подернутую пушком. Он мог быть моложе ее, но вполне мог оказаться и ровесником. Зато взгляд, не тот, что он прятал сейчас, а тот, что вселял страх в матросов галеры, холодный и жесткий, говорил о том, что этот мальчик вполне может оказаться намного старше. Впрочем, все это не так уж и важно. Главное заключалось в том, что, несмотря на молодость, он вызывал еще большее отвращение, чем его отец.

Лио усмехнулась. Она вовсе не собиралась церемониться с этим мальчишкой.

— Ты видел Кулла? — спросила она прямо.

— Конечно, — ответил он, по-прежнему глядя мимо нее.