Кулл беглец из Атлантиды (ЛП)

“Все есть иллюзия”, - говорил Кутулос, - “все внешние проявления лежащей в основе Реальности, которая находится за пределами человеческого понимания, поскольку не существует относительных вещей, с помощью которых конечный разум может измерить бесконечное. Единое может лежать в основе всего, или каждая естественная иллюзия может обладать базовой сущностью. Все это было известно Раме, величайшему уму всех эпох, который эоны назад освободил человечество от власти неизвестных демонов и поднял расу до ее высот”.

“Он был могущественным некромантом”, - сказал Ка-ну.

“Он не был волшебником, - сказал Кутулос, - не пел заклинаний, не бормотал заклинания, не гадал по печени змей. В Рааме не было ничего от ряженого. Он постиг Первые принципы, он знал Элементы и он понимал природные силы, действовал по естественным причинам, приводя к естественным результатам. Он совершал свои очевидные чудеса, используя свои способности естественными способами, которые были для него такими же простыми, как для нас разжигание огня, и настолько же недоступными нашему пониманию, насколько наш огонь был бы недоступен нашим предкам-обезьянам ”.

“Тогда почему он не выдал все свои секреты расе?” - спросил Ту.

“Он знал, что человеку нехорошо знать слишком много. Какой-нибудь злодей подчинил бы себе всю расу, нет, всю вселенную, если бы знал столько, сколько знал Раама. Человек должен учиться сам и расширяться душой по мере того, как он учится ”.

“И все же ты говоришь, что все это иллюзия”, - настаивал Ка-ну, проницательный в управлении государством, но невежественный в философии и науке и уважающий Кутулоса за его знания. “Как это? Разве мы не слышим, не видим и не чувствуем?”

“Что такое зрение и звук?” - возразил раб. “Разве звук не является отсутствием тишины, а тишина - отсутствием звука? Отсутствие чего-либо не является материальной субстанцией. Это – ничто. И как может ничто существовать?”

“Тогда почему все так происходит?” - спросил Ка-ну, как озадаченный ребенок.

“Это проявления реальности. Как тишина; где-то существует сущность тишины, душа тишины. Ничто, которое является чем-то; отсутствие настолько абсолютное, что оно принимает материальную форму. Кто из вас когда-либо слышал полную тишину? Никто из нас! Всегда есть какие-то звуки – шепот ветра, жужжание насекомого, даже растущая трава, или в пустыне шелест песка. Но в центре тишины нет звука”.

“Раама, - сказал Ка-ну, - давным-давно запер призрака безмолвия в великом замке и запечатал его там на все времена”.

“Да, ” сказал Брул, “ я видел замок – огромную черную штуковину на одиноком холме, в дикой местности Валузии. С незапамятных времен он был известен как Череп Безмолвия”.

“Ха!” - теперь Кулл заинтересовался. “Друзья мои, я хотел бы взглянуть на эту штуку!”

“Господин король”, - сказал Кутулос, - “нехорошо вмешиваться в то, что быстро установил Раама. Ибо он был мудрее любого человека. Я слышал легенду о том, что своим искусством он заключил в тюрьму демона – не своим искусством, говорю я, а своим знанием природных сил, и не демона, а некую стихию, которая угрожала существованию расы.

“Мощь этого элемента проявляется в том факте, что даже Рама не смог уничтожить его – он только заключил его в тюрьму”.

“Достаточно”. Кулл нетерпеливо махнул рукой. “Раама мертв уже столько тысяч лет, что я устаю думать об этом. Я отправляюсь на поиски Черепа Безмолвия; кто едет со мной?”

Все те, кто слушал его, и сотня Красных Истребителей, самых могущественных военных сил Валузии, ехали вместе с Куллом, когда он покидал королевский город на раннем рассвете. Они ехали среди гор Залгары и после многодневных поисков наткнулись на одинокий холм, мрачно возвышающийся над окружающими плато, а на его вершине возвышался огромный застывший замок, черный, как гибель.

“Это то самое место”, - сказал Брул. “Ни один народ не живет в радиусе ста миль от этого замка, и на памяти человечества их не было. Его избегают, как проклятого региона”.

Кулл остановил своего огромного жеребца и пристально посмотрел. Никто не произнес ни слова, и Кулл почувствовал странную, почти невыносимую тишину. Когда он заговорил снова, все вздрогнули. Королю казалось, что волны мертвящей тишины исходят от этого мрачного замка на холме. В окрестностях не пели птицы, и ни один ветер не шевелил ветвей низкорослых деревьев. Когда всадники Кулла поднимались по склону, их шаги по камням, казалось, звучали тоскливо и далеко, замирая без эха.

Они остановились перед замком, который примостился там подобно темному монстру, и Кутулос снова попытался поспорить с королем.

“Кулл, подумай! Если ты сломаешь эту печать, ты можешь выпустить в мир чудовище, чью мощь и безумие не сможет остановить ни один человек!”

Кулл, потеряв терпение, отмахнулся от него. Он был во власти своенравной порочности, обычной ошибки королей, и, хотя обычно был рассудителен, теперь он принял решение, и его нельзя было свернуть со своего курса.

“На печати есть древние надписи, Кутулос”, - сказал он. “Прочти их мне”.