Читаем Куликовские притчи полностью

— Да… А тут и вошел этот старик, дряхлый-дрях-лый. И прямо к невесте: постирай мне, девонька, рубаху. Мужики на него шуметь: нашел, мол, время, садись лучше за стол — гостем будешь. А старик не унимается. Может, говорит, ты и стирать-то не умеешь, а замуж собралась! Сверкнула Малашка глазами: снимай, говорит, свою рубаху, дед, постираю — как новая будет. Разделся старик, глядит Малашка — а это жених ее, Борька. Вот ведь учудил!

…Шумит в новом доме свадьба, гудит, как сто колоколов. Не заметили, как и Малашка куда-то исчезла. А в открытые окна с улицы нестройная песня доносится.

— Видать, ребята из Куликовки к нашим девкам идут. Ишь, ревут, горластые… — говорят бабы. — Перепоем их?

— Перепоем!

И взвилась под потолок песня, потом другая, третья… Вроде затихли куликовские женихи. А тут и Малашка прибегает.

— Ну что, напоила их? — бабы спрашивают.

— Напоила.

— А закусить дала?

— Конечно.

— Чего?

— Да сена, чего же еще.

— И едят? — смеются гости.

— Конечно, едят. Проголодались за целый день-то…

— Вот девка! — хохочут бабы. — За словом в карман не лезет. Правильно, пусть куликовские женихи сеном закусывают.

А Малашка-то ходила колхозных телят поить: забыли про них с этой свадьбой, вот они и ревели.

Что тут смеху было! Нет, не зря ее колхоз на зоотехника выучил. Невеличка, да Ивановна!..

Глядь, что-то на улице красное промелькнуло, вроде огонь полыхнул. Мужики так и прилипли к окнам. А бабы их не пускают, оттаскивают.

— Отойдите! — кричат. — Это же Фифа, наша соломенная вдова! Она не только от спички, от каждого горячего взгляда вспыхивает.

Выбежала какая-то старуха на улицу, окатила соломенную вдову водой:

— Пожару еще нам не хватало!

Может, было все это, может, не было…

Шум от колодца — на всю деревню! Известно, две бабы базар, а три — ярмарка. А тут их человек пять собралось. Поглядели на первых двух — ну и прически смастерили себе! У одной сорока в гнезде, у другой гороховый сноп и стручки, как бигуди, висят. Пригляделись получше, а сорока-то живая, и гороховые стручки настоящие. Но даже не удивились — некогда! Все сразу в разговоры ударились:

— Я кровать молодым дала…

— Я стол…

— А я посуду…

— Что и говорить, дом у них, как закром осенью!

…Плетут бабы свои разговоры, удивляют друг друга и добрых людей. А кто первый начал? Две кумы! Оглядели они одна другую: ни гнезда с сорокой, ни гороха… Оказывается, пока судачили, выросли сорочьи птенцы, поклевали весь горох и разлетелись по деревне — новости на хвостах понесли!

Заторопились домой и кумушки…

<p>БЕРЕГИНЯ</p>

Я люблю бывать у Кузьмы Николаича Найденова., нашего деревенского учителя. В школе он ведет уроки труда, Которые продолжаются у него и дома. Когда ни придешь к нему, все он окружен ребятишками. Своих четверо, да соседских вдвое больше. Шумят, бегают, дурачатся, а чаще всего что-нибудь мастерят. И, Найденов с ними…

Дом у Найденова с терраской и под шиферной крышей. Но чем-то он неуловимо отличается от других таких же домов. Может, все дело в елочках? Возле его калитки растут две темно-зеленые елочки, похожие на бегущих первоклассниц: и руки, и косички вразлет! Елки в деревне сажали многие, а вот принялись только у него.

Есть у этого дома еще одна особенность: на дверях никогда не увидишь замка. Ни днем, ни ночью… Говорят, в первый же день, когда Найденов вселился в новый дом, жена его купила в сельмаге небольшой симпатичный замочек, похожий на свернувшуюся калачиком собачку. А Найденов взял да и закинул его в пруд. И все это со смешком да с присказками: «Замыкаю сим булатным замком пути-дороги к нашему дому дикому зверю, черной корысти и всякому лихому человеку!»

И правда, за много лет еще ни один вор не соблазнился открытыми найденовскими дверьми. «А что у него там брать-то? — по-своему объясняют этот факт досужие деревенские старухи. — Все богатство — одни ребятишки среди голых стен. Да старый плакат…»

Что верно, то верно. В горнице, на совершенно пустой стене, где у других красуются картины «Три богатыря», «Золотая осень» или рамки с семейными фотографиями, у Найденова висит плакат военных лет: «Родина-мать зовет!» Висит в рамочке, под стеклом, — видно, что хозяин дорожит им.

— Что ему золото? Светило бы солнышко! — с улыбкой говорят в деревне про Найденова.

Жена Кузьме Николаичу все мальчишек рожала. Любой отец на его месте был бы доволен, а ему все хотелось дочку. И когда четвертым ребенком оказалась девочка, Найденов назвал ее красивым старинным именем — Берегиня. Жена не возражала, а вот деревенские старухи отнеслись к этому неодобрительно.

— Ой, смотрите! Не под силу простому человеку такое имя носить. Не проживет она долго на белом свете, заберет ее к себе Берегиня…

— А может, наоборот — от несчастий убережет? — посмеивался Найденов.

— Воля твоя, Кузьма Николаич, ты человек ученый, но смеяться над этим не стоит.

— Я и не смеюсь…

Легенду о Берегине, которая живет на Куликовом поле, он знал, но все-таки решил попотешить старух, спросил:

— А что это за Берегиня такая?

— Будто не знаешь?

— Да слыхал краем уха… Но хотелось бы поточнее узнать.

И старухи охотно рассказали ему про Берегиню.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»

Похожие книги