Кулак Аллаха

Похороны доктора Бадри состоялись на кладбище «Альвазия» в начале десятого. В те дни на багдадских кладбищах едва успевали рыть могилы, а имамы ни минуты не сидели без дела. Всего несколько дней назад американская бомба попала в бомбоубежище; погибло больше трехсот человек. Неподалеку от могилы Бадри хоронили кого-то еще; несколько человек из второй похоронной процессии спрашивали неразговорчивого полковника Бадри, не погиб ли и его отец от американской бомбы. Полковник коротко отвечал, что отец умер своей смертью.

По мусульманским обычаям умершего хоронят быстро, между смертью и погребением не должно проходить несколько дней. И тело мусульманина кладут не в деревянный гроб, а лишь обертывают тканью.

На похороны пришел и старый аптекарь; теперь он бережно поддерживал вдову. После недолгой церемонии все направились домой.

Полковник Бадри не успел отойти от ворот кладбища, как услышал свое имя. Он оглянулся. В нескольких метрах от ворот стоял лимузин с затемненными стеклами. Одно из задних стекол было наполовину опущено, и именно оттуда донесся голос, звавший Бадри.

Полковник попросил аптекаря проводить вдову домой и обещал вскоре приехать сам. Когда они ушли, Осман Бадри подошел к лимузину. Тот же голос сказал:

– Полковник, садитесь в машину. Нам нужно поговорить.

Осман Бадри распахнул дверцу, бросил взгляд в салон. Единственный пассажир подвинулся, уступая ему место. Лицо пассажира показалось Бадри знакомым, но он никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах встречался с этим человеком. Бадри сел в лимузин и захлопнул дверцу. Мужчина в темно-сером костюме нажал кнопку, и стекло поднялось, отсекая уличный шум.

– Вы только что похоронили отца.

– Да.

Кто же это? Почему он никак не может вспомнить, где он его видел?

– То, что сделали с ним, ужасно. Я мог бы предотвратить несчастье, если бы мне сообщили своевременно. К сожалению, я узнал слишком поздно.

Осману Бадри показалось, будто его ударили в солнечное сплетение. Он вспомнил: два года назад на приеме в министерстве обороны его представили этому человеку.

– Полковник, я намерен сообщить вам нечто такое, что в случае, если вы донесете, меня ждет еще более ужасная смерть, чем та, которая постигла вашего отца.

Значит, речь пойдет только об одном, подумал Бадри. Об измене.

– Когда-то, – продолжал мужчина, – я любил раиса.

– Я тоже, – сказал Бадри.

– Теперь все изменилось. Раис взбесился. Нет меры его жестокостям. Его нужно остановить. Вы, конечно, осведомлены о Каале?

Резкая перемена темы ошарашила Бадри.

– Конечно. Я ее строил.

– Вот именно. Вы знаете, что там сейчас размещается?

– Нет.

Мужчина рассказал полковнику.

– Этого не может быть. Я думаю, раис пошутил, – не поверил Бадри.

– Он говорил совершенно серьезно. Он намерен сбросить бомбу на американцев. Вы можете возразить, что это не наша забота. Но представляете себе, каким будет ответ американцев? Америка ответит точно таким же ударом. Здесь камня на камне не останется. Уцелеет ОДИН раис. Вы хотите в этом участвовать?

Полковник Бадри вспомнил тело отца, на которое в этот момент могильщики еще бросали комья сухой земли.

– Чего вы хотите?

– Расскажите мне о Каале.

– Зачем?

– Американцы ее уничтожат.

– Вы сможете передать им информацию?

– У меня есть пути, поверьте. Каала…

И полковник Осман Бадри, молодой инженер, когда-то мечтавший строить здания, которые, как легендарные постройки его предков, будут стоять века, все рассказал Иерихону.

– Точные координаты.

Бадри сообщил точные координаты Каалы.

– Возвращайтесь к вашим делам, полковник. Вам ничто не будет угрожать.

Полковник Бадри вышел из автомобиля и решил пройтись пешком. Он не прошел и ста метров, как снова и снова стал задавать себе один и тот же вопрос: что я наделал? Вдруг он понял, что ему просто необходимо поговорить с братом, со старшим братом, с мудрым советчиком, который всегда умел рассуждать более здраво, более хладнокровно.

Человек, которого в Моссаде звали «сыщиком», прибыл из Тель-Авива в Вену в понедельник. Он снова превратился в преуспевающего нью-йоркского юриста и, разумеется, имел при себе все необходимые бумаги.

Хотя настоящий юрист уже вернулся из отпуска, в Моссаде рассудили, что герр Гемютлих, ненавидевший телефоны и факсы, едва ли станет звонить в Нью-Йорк для проверки личности гостя. Следовательно, риск был минимальным, на который Моссад мог пойти.

Опять-таки сыщик остановился в отеле «Шератон» и там написал личное письмо герру Гемютлиху. Как и в первый раз, он извинился за незапланированный визит в австрийскую столицу, но объяснил, что прибыл в сопровождении кассира компании и что они по поручению своего клиента хотели бы внести первый весомый вклад на депозитный счет.

Во второй половине дня письмо было доставлено в банк, а уже на следующее утро в «Шератон» пришел ответ Гемютлиха, в котором тот предлагал встретиться в десять утра.

Юрист действительно пришел не один. Его сопровождал мужчина, которого в Моссаде называли «взломщиком», ибо он и на самом деле был таковым.