Кукушата Мидвича

– Об этом я уже говорил. Но и с такой ситуацией мне еще не приходилось сталкиваться. Я вдруг понял, что выражение «живи и давай жить другим» отражает ту беззаботность, которую могут позволить себе лишь люди, живущие в полной безопасности. И обнаружил, что, когда я ощущаю – с той остротой, которую не ожидал ощутить никогда, – что моему положению «венца творения» угрожают, мне это совсем не по душе.

– Но, Гордон, милый, я уверена, что ты преувеличиваешь. В конце концов, всего лишь несколько не совсем обычных детей…

– Которые могут по своей воле вызывать неврозы у взрослых женщин (да не забудь еще и Гарримана) для того, чтобы те выполняли их желания!

– Но эта способность может исчезнуть, когда они повзрослеют. Мы же нередко слышим о странных проникновениях в чужую психику, о внезапно возникающих симпатиях…

– В отдельных случаях – возможно. Но не в шестидесяти одном. Нет, тут и не пахнет нежной симпатией, тут нет и намека на будущее безоблачное счастье. Это самые расчетливые, самые эгоистичные и самые практичные дети, каких кто-либо когда-либо встречал. И в то же время самые очаровательные с виду, что неудивительно, ведь они могут получить все, что им нужно. Сейчас они в том возрасте, когда их потребности очень ограниченны, зато потом… Ладно, потом мы увидим.

– Доктор Уиллерс говорит, – начала Анжела, но Зиллейби нетерпеливо прервал ее:

– Уиллерс безукоризненно выполнял свою роль на первом этапе, так безукоризненно, что позволил себе распуститься и теперь прячет голову в песок, как страус. Его вера в гипотезу истерии практически приобрела патологический характер. Надеюсь, отдых пойдет ему на пользу.

– Но, Гордон, он, по крайней мере, хоть пытается что-то объяснить.

– Дорогая моя, я – человек терпеливый, но не надо испытывать мое терпение так долго. Уиллерс никогда не пытался что-либо объяснить. Он смирился с определенными фактами, когда их уже нельзя было отрицать, но все остальное он просто отбросил прочь, а это уж с наукой ничего общего не имеет.

– Но должно же быть объяснение?

– Безусловно.

– У тебя на этот счет есть какие-нибудь мысли?

– Боюсь, что не особенно утешительные.

– Но какие?

Зиллейби покачал головой.

– Я еще не готов, – сказал он. – Но поскольку ты относишься к женщинам, умеющим держать язык за зубами, я задам тебе вопрос. Если бы ты решила бросить вызов верхушке общества, отличающегося высокой стабильностью и отлично вооруженного, что бы ты сделала? Решилась бы на столкновение с ним, так сказать, на его условиях, затеяв, вероятно, очень дорогую и безусловно разрушительную войну? Или, если время не играет большой роли, ты предпочла бы воспользоваться какой-то другой, более тонкой тактикой? И не попробовала ли бы ты в этом случае внедрить своего рода пятую колонну, чтобы атаковать это общество изнутри?

Глава 15 Назревают новые проблемы

В течение нескольких следующих месяцев в Мидвиче произошло немало перемен.

Доктор Уиллерс временно передал свою практику заместителю – молодому человеку, который помогал ему в дни кризиса, а сам в сопровождении миссис Уиллерс, в состоянии нервного истощения и полностью разочарованный действиями администрации, отбыл в длительный отпуск, который, как поговаривали, мог обернуться кругосветным путешествием.

В ноябре вспыхнула эпидемия гриппа, унесшая трех взрослых жителей деревушки и трех Детей. Одним из них был сын Феррилин. За ней послали, она немедленно примчалась, но было поздно – сына в живых Феррилин не застала.

Двумя другими умершими были девочки.

Задолго до этого, однако, произошла сенсационная эвакуация Грейнджа.

Это был великолепный образчик функционирования закрытой организации.

Научные работники узнали о предстоящем отъезде в понедельник, фургоны прибыли в среду, а к уик-энду главное здание и новые дорогие лаборатории смотрели на деревню окнами без занавесей, были совершенно пусты и оставляли у селян впечатление, что они стали свидетелями волшебной пантомимы, ибо мистер Гримм и его штат тоже исчезли без следа, оставив после себя лишь четверых золотоглазых детишек, которым еще предстояло найти себе приемных родителей.