Кукольный домик для Ёжика

– Ну, может быть не сразу… Даже в ресторане еду не сразу подают, а только когда приготовят. Но если ты ничего не заказала – то никто и не начнет ничего готовить.

– То есть, мне нужно тебе точно сказать, что я хочу делать, если не буду работать, и сколько именно я хочу денег?

– Да, именно так.

– Хорошо. Утром скажу.

– Буду ждать! Увидимся.

Он, как обычно, исчез, и только потом Инесса подумала, что хотела бы знать, что он будет вязать в следующий раз. Может, шарфик? Темно-синий бы хорошо к пальто подошел…

Она вернулась домой, погуляла с собакой, приготовила ужин. Покормила собаку, поела сама. Походила по квартире. Села за стол, посидела, посмотрела в окно. В квартире было тихо, и от этого ей становилось как-то неуютно. Встала опять.

– Нужно подумать о том, что я хочу. Это же просто! – окинула взглядом пространство. – Может, уборку сделать? Заодно выходные освобожу!

Она взялась за дело с энтузиазмом – перемыла посуду, помыла полы, закинула стирку в машинку… Руки были заняты, а голова свободна, и в этой голове моментально возникал нестройный хоровод обрывков мыслей, обрывков разговоров, кусочков ощущений… Через два часа квартира сияла чистотой, но понимания, чего она хочет, не было.

– Ну и ладно. Поздно уже, спать пора.

Уже подходя к машине утром она знала, что Учителя там не будет, и даже знала, почему. Не знала, на кого она больше злилась, на него, за то, что он задал ей вопрос, на который оказалось так трудно ответить, или на себя, за то, что не ответила.

Несколько дней прошли в каких-то отрывочных размышлениях. Если бы мы посмотрели на эти дни со стороны, то мы бы легко увидели, что она отвлекалась на все, на что только было возможно и даже невозможно. На рабочем месте всегда под рукой был интернет, и ей то нужно было срочно найти фитнес-клуб для посещений йоги, то описание диеты для улучшения цвета лица, то поискать варианты дешевых билетов в соседние теплые страны, а по вечерам она занимала себя просмотром телевизионных программ, то есть делала совершенно все для того, чтобы даже не пытаться найти ответ на вопрос. При всем этом, количество хаотичных мыслей в голове росло с каждым днем, и в какой-то момент стало казаться, что мысли становятся все громче, они уже спорят друг с другом, пытаясь перекричать одна другую, и только алкоголь утихомиривал их, замедляя работу мозга. Когда наступало время ложиться спать, она просто проваливалась в сон, как в вязкую пустоту, а утром просто бездумно ехала на работу.

Но вопрос «чего же я хочу» то и дело всплывал в голове, но так негромко и ненавязчиво, что другие, громкие мысли легко перебивали его. В один из вечеров она сидела на диване и щелкала пультом от телевизора. 130 каналов, а смотреть совершенно нечего! Она отвлеклась на собаку, которая как-то смешно прыгала по комнате, а потом, повернув голову обратно к экрану, так и застыла. Шла трансляция соревнования по бальным танцам. Девушки в красивых длинных платьях кружились по залу, как куколки, красиво держа спину и плечи, а юноши, безупречно прямые, как оловянные солдатики, ловко подхватывали их за талии в нужные моменты. Раз, два, три, раз, два, три…

Она вскочила на ноги и схватила собаку на руки. Ноги сами вспомнили движения. Шаг вперед, шаг вбок, ногу приставить. Венский вальс!

– Танцевать! Я хочу танцевать! – она кружилась по комнате, прижимая к себе притихшую от неожиданности собаку, и чувствуя, как непонятно откуда взявшаяся радость заполняет ее.

Она вспомнила, как в детстве представляла себя танцующей на сцене, и как легко давались ей уроки танцев в школе, когда большинство ее одноклассников предпочитало стоять у стеночки, притворяясь больными, а она интуитивно понимала движения, логику танца, как будто ее тело само знало, что нужно делать… Она бы с удовольствием тренировалась дальше, но ее родители считали танцы блажью и тратой времени. Талантов у ребенка могло быть два – рисовать или музицировать. Рисовать она умела только спиральки и человечков, а к музицированию и вовсе не была склонна, посему родителями была записана в «бесталанные и не подающие надежды», в отличие от брата и сестры, которые, соответственно, посещали художественную и музыкальную школы.

Она уснула, улыбаясь, в тепле и спокойствии, первый раз за последнее время.

Утром темно-синий широкий шарф ждал ее на сиденье машины. Она открыла дверцу, достала шарфик, обмотала его вокруг шеи и посмотрела на свое отражение в стекле.

– Красотка! – повертелась еще минутку, оглядывая себя, и юркнула в машину.

– А я тебе что говорил? Красавица! – голос Учителя звучал мягко.

– Спасибо за шарфик, – она и правда была искренне благодарна ему, и за шарф, и за то, что он, наконец, появился опять. -Ты вернулся потому, что я вспомнила, что любила делать в детстве?

– И поэтому тоже… Ты понемногу начинаешь просыпаться, это здорово!

– Что значит «просыпаться»? Я же, как пионер, присыпаюсь в семь утра!

– Физическое тело, да, просыпается… А вот Душа твоя крепко спала, потому что ты ее так долго игнорировала, что ей больше и делать ничего не оставалось.