Кукольный дом

НОРА. Да, но мне нельзя теперь. Подите к себе, у меня столько дел. Подите, подите, мои дорогие детки! (Ласково выпроваживает их из комнаты и затворяет за ними дверь. Потом садится на диван, берется за вышиванье, но, сделав несколько стежков, останавливается.) Нет! (Бросает работу, встает, идет к дверям в переднюю и зовет.) Элене! Давай сюда елку! (Идет к столу налево и открывает ящик стола, снова останавливается.) Нет, это же прямо немыслимо!

СЛУЖАНКА (с елкой). Куда поставить, барыня?

НОРА. Туда. Посредине комнаты.

СЛУЖАНКА. Еще что-нибудь подать?

НОРА. Нет, спасибо, у меня все под рукой.

Служанка, поставив елку, уходит.

(Принимаясь украшать елку.)Сюда вот свечки, сюда цветы… Отвратительный человек… Вздор, вздор, вздор! Ничего такого не может быть! Елка будет восхитительная. Я все сделаю, как ты любишь, Торвальд… Буду петь тебе, танцевать…

Из передней входит Хельмер с кипой бумаг под мышкой.

Ах!.. Уже вернулся?

ХЕЛЬМЕР. Да. Заходил кто-нибудь?

НОРА. Заходил?.. Нет.

ХЕЛЬМЕР. Странно. Я видел, как Крогстад вышел из ворот.

НОРА. Да?.. Ах да, правда, Крогстад, он заходил сюда на минуту.

ХЕЛЬМЕР. Нора, я по твоему лицу вижу, он приходил просить, чтобы ты замолвила за него слово.

НОРА. Да.

ХЕЛЬМЕР. И вдобавок, как бы сама от себя? Скрыв от меня, что он был здесь? Не просил ли он и об этом?

НОРА. Да, Торвальд, но…

ХЕЛЬМЕР. Нора, Нора, и ты могла пойти на это? Сговариваться с таким человеком, обещать ему что-нибудь! Да еще вдобавок говорить мне неправду!

НОРА. Неправду?

ХЕЛЬМЕР. Ты разве не сказала, что никто не заходил ? (Грозя пальцем.) Чтобы этого не было больше, певунья-пташка. У певчей пташки горлышко должно быть всегда чисто, ни единого фальшивого звука! (Обнимает ее за талию.) Не так ли? Да, я так и знал. (Выпускает ее.) Ах, как у нас тепло, уютно. (Перелистывает бумаги.)

НОРА (занятая украшением елки, после короткой паузы). Торвальд!

ХЕЛЬМЕР. Что?

НОРА. Я ужасно рада, что послезавтра костюмированный вечер у Стенборгов.

ХЕЛЬМЕР. А мне ужасно любопытно, чем-то ты удивишь на этот раз.

НОРА. Ах, эта глупая затея!

ХЕЛЬМЕР. Ну?

НОРА. Я никак не могу придумать ничего подходящего. Все у меня выходит как-то глупо, бессодержательно.

ХЕЛЬМЕР. Неужели малютка Нора пришла к такому заключению?

НОРА (заходя сзади и опираясь локтями о спинку его кресла). Ты очень занят, Торвальд?

ХЕЛЬМЕР. Гм!

НОРА. Что это за бумаги?

ХЕЛЬМЕР. Банковские дела.

НОРА. Уже?

ХЕЛЬМЕР. Я добился от прежнего правления полномочий на необходимые изменения в личном составе служащих и в плане работ. На это и уйдет у меня рождественская неделя. Хочу, чтобы к Новому году все уже было налажено.

НОРА. Так вот почему этот бедняга Крогстад…

ХЕЛЬМЕР. Гм!

НОРА (по-прежнему опираясь локтями на спинку кресла, тихонько перебирает пальцами волосы мужа). Не будь ты так занят, я бы попросила тебя об одном огромном одолжении, Торвальд.

ХЕЛЬМЕР. Послушаем. О чем же?

НОРА. Ни у кого ведь нет такого вкуса, как у тебя. А мне бы так хотелось быть хорошенькой на этом костюмированном вечере. Торвальд, нельзя ли тебе заняться мной, решить, чем мне быть и как одеться?

ХЕЛЬМЕР. Ага, маленькая упрямица ищет спасителя?

НОРА. Да, Торвальд, мне не справиться без тебя.

ХЕЛЬМЕР. Ладно, ладно. Подумаем и, верно, сумеем помочь горю.

НОРА. Ах, как мило с твоей стороны! (Снова отходит к елке, пауза.)А как красиво выделяются красные цветы. Но скажи мне, то, в чем этот Крогстад провинился, – это правда очень дурно?

ХЕЛЬМЕР. Он провинился в подлоге. Ты имеешь представление о том, что это такое?

НОРА. Не из нужды ли он это сделал?

ХЕЛЬМЕР. Да, или, как многие, по легкомыслию. И я не так бессердечен, чтобы бесповоротно осудить человека за один такой поступок.

НОРА. Да, не правда ли, Торвальд?

ХЕЛЬМЕР. Иной павший может вновь подняться нравственно, если откровенно признается в своей вине и понесет наказание.

НОРА. Наказание?

ХЕЛЬМЕР. Но Крогстад не пошел этой дорогой. Он вывернулся всякими правдами и неправдами, и это погубило его нравственно.

НОРА. По-твоему, надо было…

ХЕЛЬМЕР. Ты представь себе только, как человеку с таким пятном на совести приходится лгать, изворачиваться, притворяться перед всеми, носить маску, даже перед своими близкими, даже перед женой и собственными детьми. И вот насчет детей – это всего хуже, Нора.

НОРА. Почему?