Лимптон издал удовлетворяющее:
- Ага...
И подумал:
В конце концов (движениями, которые большинство сочло бы комичными) Лимптону всё же удалось снова натянуть брюки и подняться на ноги. Когда он вернулся к своим делам, образ, который предстал перед ним, казался счастливой наградой, даже после тетрады роскошных кульминаций и удовлетворения от осознания того, что даже в его возрасте и в его нынешнем физическом состоянии он всё ещё может «набивать волосатую купель»; ибо теперь, конечно, перед ним стоял кукольный дом Паттена с поднятым фасадом и все эти чудеса мастерства семнадцатого века. А следующие несколько часов он занялся оснащением интерьера: многие предметы пришлось убрать для транспортировки; крохотная мебель, посуда, принадлежности и всякая всячина; размещение тщательно прорисованных жителей, обслуживающего персонала, горничных и так далее - в целом сложная задача, но и задача самого восхитительного вида. И я не думаю, что в тот вечер произошло что-либо ещё, имеющее какое-либо отношение к этой истории.
Если не считать тех коварных видений, охвативших его во время сна. Я уже упоминал, что Лимптон и его жена не спали в одной постели? Каждому из них была предоставлена отдельная спальня, а Лимптон установил в своей комнате викторианскую кушетку с наполовину открытым балдахином (она сама по себе являлась ценным сокровищем) для таких случаев, когда он чувствовал склонность спать среди своих самых ценных вещей. Это была одна из таких ночей.
Несколько окон с высокими створками позволяли проникать под наклонные планки лунному свету; это была великолепная лунная ночь. Глаза Лимптона медленно открылись, когда часы пробили три, но его мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы вычислить три основных элемента несоответствия с этим слуховым наблюдением.
Во-первых, в доме вообще не было часов с курантами.
Во-вторых, осмотр его наручных часов показал, что было только четверть первого.
В-третьих, он слышал эти часы раньше...
- Это же...
Он приписал этому явлению самое прозаическое объяснение: отголоски неприятного сна. Он закрыл глаза, чтобы снова заснуть, однако...
С неожиданным треском в его уши как будто просочилась невыразимая, зловещая последовательность перезвонов, которые он слышал ранее у Брауна - точно так же, когда он услышал, как часы пробили три часа, хотя на самом деле было не три.
Эта оклеветанная дисгармоничная последовательность искажённых, похожих на колокольчик нот, эта кощунственная, неприятная для слуха композиция чёрной магии. В таком случае, для Лимптона было вполне разумно воскликнуть:
- Но это полное безумие!
Ибо никакое другое слово не могло быть правильно присвоено этой ситуации. Ужасная демоническая мелодия, казалось, следовала за ним, когда он выбегал из комнаты. Дважды за день он больше не мог выдержать такое, так противна, так отвратительна, так совершенно и невыразимо тошнотворна была эта чудовищная последовательность нот. Но как такое могло быть? Ему приснился этот звук? В его душе бушевали мысли и образы самой отвратительной природы: мысли о сатанинской похоти и образы пыток, которые могли свести к минимуму желудки Нерона, маркиза де Сада и Жиля де Рэ[13]. Лимптону пришло в голову, что, если он не сможет стереть эти образы из своей памяти, он никогда больше не уснёт.