Взяв по бокалу вина, они присели на диван и в ожидании остальных принялись болтать о разных пустяках. Маленький Грегор, устроившийся на коленях у Марии, застенчиво перебирал в пальчиках блестящую ленту ее длинного бордового пояса.
Вскоре послышались оживленные голоса гостей. Сардо Милиттэ… Милый, скромный, темные короткие волосы аккуратно зачесаны на косой пробор, крупный перстень на безымянном пальце. И какой-то черный цветок в петлице… Гортензия, что ли? Черная гортензия?
Алекс Каэрэ, подтянутый, сдержанный, во фраке с иголочки… Длинные волосы затянуты в гладкий хвост, только надо лбом наведена пышная волна.
Сардо галантно поцеловал Марии руку, преподнес какую-то прелестную коробочку. Украшение, наверное. Алекс запросто, как другу-мальчишке, пожал девушке ладонь и, что-то тихо ей сказав, протянул подарок. Серж с дивана увидел, что это деревянные часы — изумительная маленькая копия часов самой главной башни города.
Алекс выглядел очень серьезным… он продолжал о чем-то негромко говорить с Марией. А за ним следили черные глаза… большие, выразительные, полуприкрытые длинными ресницами. Прекрасные глаза прекрасной девушки. Да, пожалуй, самой красивой из «золотой четверки» была именно она, словно выточенная гениальным скульптором из белоснежного камня. Тонкая, легкая, она двигалась с пластикой балерины, и туча черных кудрей колыхалась от ее завораживающих движений. Наполнявший комнату устойчивый цветочный запах, казалось, исходил именно от нее — юной красавицы, подобной своему имени. Роза Лейн. Сопрано. Сильный голос, уникальный тембр, чистый и прохладный, который называли «льдистым», неповторимая манера исполнения. Еще одна жемчужина Королевской Академии искусств. Серж эту девушку, в общем-то, знал. И на концертах ее бывал не раз — однажды даже с Альсени. Та вообще была восторженной почитательницей этой дивы… Серж не ведал, как и многие, впрочем, что маленькая копия Розы есть и у композитора Сардо Милиттэ, зовут ее Марсела, и она — кукла.
Конечно, все сейчас хвалили Грегора, поздравляли Марию с удачей, и бедный кукольный мальчик совсем засмущался, стал искать спасения у «своей леди».
— Как ты себя чувствуешь, Грегори? — спросила его на ушко Мария.
Мальчик, кажется, не совсем понял и взглянул на хозяйку с наивным недоумением, а потом почтительно приложился розовыми губками к ее пальцу.
— Ты хочешь еще немного побыть с нами?
— Я хочу того, чего желает моя леди, — мелодично отвечал Грегор.
— Тогда оставайся здесь.
Кукольный ребенок послушно опустил глаза.
Его создательница была счастлива, похвалы ей льстили, поздравления заставляли краснеть от удовольствия… А Серж ощущал себя странно. Ему не нравился этот крошечный рыцарь. Творения кукольников, как часто называли демиан люди, вообще его не впечатляли, но этот маленький обожатель Марии казался каким-то совсем… бездушным? Мария, само собой, так не считала. А Сержу отчего-то стало не по себе. Неужели маленькая Летти так повлияла на него, что теперь всех кукол демиан он будет сравнивать с ней? И всегда в ее пользу. Альсени… только Альсени могла сотворить такое рыжее ясноглазое чудо. Только Альсени…
Но Серж также заметил и то, что Мари как будто немного встревожена. Чего-то ждет? Кого-то? Ах да, кажется, она говорила, что здесь еще будет…
Залился трелью дверной колокольчик. Услужливый Грегор тут же кинулся открывать, но поскольку он не дотягивался до дверной ручки, кто-то из слуг помог ему.
Мария просияла. А Сержи так и уставился на нового гостя во все глаза. Вошедший в гостиную юноша был похож… ни на кого он не был похож. Во-первых, так никто на островах не одевается. Какой-то балахон, серый с искристой зеленой нитью, в вырезе сияет белизной сорочка. Высокие сапоги песочного цвета с коричневой шнуровкой явно не для гостиной, а, скорее, для пешего похода. Он вообще походил бы на странника, пилигрима, если бы не волосы — очень длинные, воздушные, вьющиеся на концах. Они лились золотистыми волнами по его спине, падали на лицо, ничем не стесненные — что было совсем уж несогласно с царившими обычаями. Мужчины никогда не появлялись на людях с распущенными длинными волосами.