Кукловод и концепция Истинных

За массивным креслом герцога находился застекленный шкаф с фолиантами. Далее у стены стоял макет участка суши на высокой резной деревянной подставке с темными очертаниями незнакомых континентов. Целых двух! Горные пики были выполнены объемно и очень реалистично, реки и озера были заполнены синим прозрачным стекловидным материалом. Города были в виде коричневых клякс, леса напоминали густой темно-зеленый мох. Что ж, весьма информативно.

По краям макета, опоясывающее материки море обрывалось в великое ничто синими стеклянными сосульками… Походило на карты мира времен древней Греции. Дальше мы еще не плавали и не придумали, поэтому там – Край Мира! Ах да, и земля у нас плоская, иначе все мы скатимся вниз. Я даже заглянула под макет, в надежде обнаружить там слонов, китов и черепаху.

У камина, по одну стороны на специальной панели из темного дерева висело оружие: пара кинжалов и большой фамильный меч с украшенной драгоценностями рукоятью. Я даже залюбовалась. С другой стороны от камина стояли парадные рыцарские доспехи с внушительным металлическим гульфиком…

Если по содержанию кабинета можно судить о характере мужчины, то герцог являлся очень неординарной личностью. И очень выдающейся. В некоторых местах.

А на каминной полке лежало воплощение моей мечты!

Человеческий череп.

Я схватила его машинальна, провела пальцами по надбровным дугам, гладким глазницам… Склонилась над ним, как над родным, едва сдерживая рыдания.

- Бедный Йорик! – роль Гамлета так и осталась моей тайной мечтой. Здесь главной преградой был совсем не шрам.

Потом я углядела в самом углу каминной полки за часами еще один череп, поменьше. Быстро схватила и его, нацепив на вторую руку, как куклу-перчатку. В сознании еще промелькнула просьба инквизитора ничего не трогать… Ну не убьет же меня герцог, в самом деле! Когда мне еще приснится такой красочный сон.

Первый череп из Йорика превратился в куклу номер один.

- Петрович, а тут медведи водятся? – пробасила я измененным голосом, покачивая на руке череп первого «охотника».

- Да откуда тут, нахрен, медведи?!! – прокашлял в ответ второй череп с удивительно подвижной нижней челюстью.

- Я же просил вас – ничего не трогать! – грозный голос заставил меня вздрогнуть. «Петрович» соскользнул с руки и грохнулся на пол, нижняя челюсть отломилась и закатилась под стол.

У дверей стоял высокий широкоплечий мужчина с неестественно бледной кожей. Гладкие черные волосы до плеч контрастировали с его лицом, делая кожу еще бледнее, а черные глубоко посаженные глаза жестко буравили меня из-под черных густых бровей. Мужчина хмурился. Бледные тонкие губы были плотно сжаты.

- Вы не понимаете просьб, госпожа Медведева? Или у вас проблемы со слухом?

- Я-я сейчас все уберу. – промямлила я и наклонилась в попытке поднять череп.

Чтобы достать закатившуюся под стол челюсть, пришлось встать на четвереньки и просунуть руку в щель под столом.

- Ай! –воскликнула я, уколов пальцы о что-то острое, отдернула руку резко выпрямляясь и со всего размаху приложилась головой о край столешницы.

Было больно. Очень. Так, что даже в глазах потемнело. Но не должно же во сне быть так больно. Во сне может быть страшно, грустно до слез, но физической боли в своих снах я никогда не испытывала.

- … разнесла с самого утра усадьбу Потапчуков, устроила погром в моем кабинете… - до моего сознания сквозь красный туман доносился жесткий голос, перечисляющий мои прегрешения. Мимо меня по воздуху проплыла нижняя челюсть Петровича, присоединилась к черепу и взмыла на каминную полку, заняв свое прежнее место. – Просто маленькое чудовище! Что там у вас?

Мужчина опустился рядом со мной на колени, стал осматривать, зачем-то приподнимая мне веки. Хотелось спать… На уровне моих глаз мелькнул золотой медальон на массивной цепи, пахнуло хвоей, мою руку зажали сильные холодные пальцы.

- Вот растяпа! – выпалил герцог. – Угораздило же распороть палец о клык болотной годрилы… Вот зачем было хватать все подряд?

Мой палец обдало холодом, затем ощущения сменились мятным покалыванием, как от приятного травяного компресса. В голове начало проясняться. Я увидела, что моя кисть окутана серебристым сиянием, а тонкие почти бескровные губы герцога что-то беззвучно шепчут.

Прикрыла глаза, чувствуя облегчения, но перед глазами всплыл совсем другой туман…

Мне никогда не нравилась Мальвина. При всей моей любви к куклам, к этой старой потертой марионетке я стала испытывать неприязнь с первого взгляда. В спектакле ее уже год как не задействовали, но в подсобке, где хранились наши «актеры» она упорно висела в самом центре стены.

- Давай проводим ее в последний путь? – как-то предложила я Анечке.