Кукла старого Адама

Варя спешила за ним, но все же Строкову пришлось несколько раз останавливаться, ожидая ее. Он в несколько шагов преодолел расстояние от входа на этаж до кабинета, распахнул одну створку массивной двери и сделал приглашающий жест.

Глава 11

Следственный комитет находился в старинном купеческом особняке у Торговой площади. Высота потолков вполне бы позволила в одном помещении сделать два полноценных этажа, но зал, куда они вошли, был разделен стенами, примерно на полтора метра не доходившими до верха. Варя задрала голову и невольно ахнула: невероятной красоты гипсовая розетка украшала центр потолка. Она осмотрелась. Вдоль стен сохранились полуколонны с фигурными капителями, в простенках между ними – скульптурные тондо.

– Нам сюда, – Строков кивнул на открытую дверь в одно из выгороженных помещений.

Варя вошла, но мужа заметила не сразу, потому что на несколько секунд отвлеклась на портрет президента, висевший в простенке между окнами.

– Как ты? – перевела она сочувственный взгляд на Ивана.

– Нормально, жду. Ты чего так рано?

Ответить она не успела, увидев, что в дверь заходит Строков.

– Присаживайтесь, Варвара Тихоновна. Необходимости опрашивать вас отдельно от мужа не вижу – я правильно понял, что все, что вы знаете о его недолгом знакомстве с Анной Шуйской, вам известно только с его слов?

– Да. Муж рассказал мне обо всем вчера вечером.

– Чтобы было понятно, почему задержан ваш муж, я вам покажу видео, на котором видно, как из подъезда дома, где жила Шуйская, выходит человек, очень на него похожий, – Строков вставил флешку в ноутбук и развернул экран к ней.

– Это не я, что вы, не видите? – выкрикнул возмущенно Иван.

– Возможно. Смотрите дальше, это видео я получил только что. Вот этот же мужчина. Вот теперь четко видно, что это не вы, Одинцов. Если подтвердится ваше алиби, я принесу вам свои извинения. Варвара Тихоновна, вам я задам несколько вопросов.

– Задавайте.

– Что вам известно о взрыве автомобиля в тысяча девятьсот девяносто втором году, в котором якобы погибла ваша мать?

– Ничего, кроме факта. Мне было шесть лет, никто ребенку, понятно, ничего не объяснил. Я вообще какое-то время пребывала в уверенности, что мама в командировке.

– Почему вы поверили в эту версию? Где работала ваша мать? Она часто оставляла вас у своей сестры и уезжала?

– В том-то и дело, что мама, как мне кажется, не работала. Но да, я частенько ночевала у Нилов, иногда даже жила у них. Об этом мне рассказала сестра. Впрочем, все, что я могу поведать о раннем детстве, нельзя назвать моими воспоминаниями.

– Что вы имеете в виду?

– Я сама ничего не помню, знаю только то, что мне рассказывали Дарья и ее родители. Ну, например, я не смогла узнать двор и дом, в котором жила с мамой. Меня туда водила уже после ее смерти Даша. И еще то, что в Дашиной комнате, где я, как оказалось, часто ночевала, у меня не было отдельной кровати. Мы спали с ней вдвоем на ее полуторке. Но когда я вернулась из санатория, меня ждала моя кровать. Я даже маму не помню…

– Что за санаторий?

– Не знаю. Муж считает, что это клиника.

– Одинцов, что за клиника?

– Думаю, неврологическая лечебница «Красная гора» за городом. По описанию Вари, то есть по тому, что помнит, очень похожа. Я там проходил практику, когда учился в медицинском. Мне кажется, она попала туда после каких-то страшных событий, свидетелем которых стала.

– Смерть матери?

– В том-то и дело, что до нее. И, возможно, из ее памяти были вычищены именно те события и все, что их касалось опосредованно. Например, могли убрать все, что связано с местом, где произошло то событие. Скорее всего, ее дом или двор, раз Варя их совсем не помнит.

– А как вы попали в клинику, Варвара Тихоновна? Кто привез? Мама? И как долго вы там находились, не в курсе?

– Я не помню, кто меня туда сдал! Возможно, мама, раз была еще жива. Помню кабинет доктора, белую комнату, нянечку, горькое лекарство. И невкусную еду, которой кормили. Мне тогда казалось, живу я в этой комнате ужасно долго, я плакала, просилась домой, но… привыкла. А потом меня забрала тетя Катя. Прямо в больничной пижаме. Окончательно я уверилась, что больше меня туда не отвезут, когда тетя Катя выкинула пижаму в мусорное ведро. А зачем вам все это знать? Какое отношение мое пребывание в клинике имеет к смерти мамы? И тогдашней, и нынешней?

– Пока не знаю, Варвара Тихоновна, – ответил Строков, одновременно набирая номер на телефоне.

Варя бросила осторожный взгляд на мужа, тот кисло улыбнулся.

«Как ему все надоело, даже не скрывает. Вернемся домой, наслушаюсь упреков, что опять втянула его в семейные проблемы», – невесело подумала она.

– Варвара Тихоновна, подпишите и можете быть свободны. Подождите мужа в коридоре, мне нужно его опросить. – Строков отложил телефон и пододвинул ей бланк.

– Вы думаете, убийство мамы связано с ее прошлым? – спросила она, не надеясь на ответ.