Кукла по имени «Жизнь»

— У меня шизофрения «Магна Матер». — Я полез в карман, достал осколок кафеля, показал Мори и сказал: — Чтобы помнить о ней. Надеюсь, ты не в обиде: в конце концов, дом — твой и мозаика тоже.

— Возьми себе. Возьми всю рыбину. Забирай русалочью титьку, — и он направился к русалке. — Без дураков, Льюис: сейчас мы расшатаем эту розовую штуку и ты сможешь носить ее с собой, договорились?

— Замечательно.

В неловком молчании мы смотрели друг на друга. Спустя некоторое время Мори спросил:

— Как ты себя чувствуешь теперь, будучи шизофреником?

— Плохо, Мори, очень-очень плохо.

— Я так и думал, — так всегда и Прис говорила. Она была счастлива от этого избавиться.

— Моя поездка в Сиэтл — это был первый симптом болезни. Они называют это кататоническим возбуждением, ощущение спешки, ощущение того, что тебе необходимо что-то сделать. Это всегда оборачивается против тебя: ты ничего не можешь сделать. Ты ясно отдаешь себе в этом отчет, тогда тебя охватывает паника и вот он, пожалуйста — психоз. Я слышал голоса и видел… — Я замолчал.

— Что ты видел?

— Прис.

— Господи, — простонал Мори.

— Ты меня отвезешь в аэропорт?

— Да, дружище, конечно. — Он энергично закивал.

— Мне не надо никуда ехать до позднего вечера. Поэтому, может, пообедаем с тобой. Мне не хотелось бы снова встречаться с родными после того, что случилось: мне стыдно, что ли…

Мори сказал:

— Как ты можешь так разумно говорить, если у тебя шизофрения?

— Просто сейчас я расслаблен, ничто на меня не давит, поэтому я могу сфокусировать свое внимание. Вот что такое — приступ шизофрении, — ослабление внимания настолько, что процессы, происходящие в подсознании берут верх и занимают поле боя. Они полностью подчиняют себе сознание — эти архаичные процессы, архетипы, которые у нешизофреников отмирают в возрасте примерно пяти лет.

— И ты думаешь о сумасшедших вещах — ну, например, что все против тебя, а сам ты — центр Вселенной?

— Нет, — ответил я. — Доктор Найси объяснил мне, что так происходит у гелиоцентрических шизофреников, которые…

— Найси? Регленд Найси? Ну да, конечно: согласно закону ты должен был с ним встретиться. Это он с самого начала настоял на лечении Прис: он дал ей тест Выгодского — Лурье с кубиками, лично, в своем офисе. Мне всегда хотелось с ним встретиться.

— Великолепный человек. И очень человечный.

— Ты опасен?

— Только когда у меня помутнение рассудка.

— Значит, я могу покинуть тебя?

— Думаю, да, — ответил я. — Но мы с тобой еще вечером увидимся, здесь, у тебя дома, и пообедаем. Давай часиков в шесть: у нас тогда останется время, чтобы успеть на рейс.

— Могу ли я что-нибудь для тебя сделать? Может, дать тебе что-нибудь?

— Нет. Но в любом случае спасибо.

Мори еще немного походил по дому, потом я услышал, как за ним захлопнулась дверь. Дом снова погрузился в тишину. Я снова был один.

Немного погодя я стал опять неторопливо собирать свои вещи.

Мы с Мори пообедали, а потом он повез меня в своем белом «ягуаре» в аэропорт Буаз. Я смотрел в окно на пробегающие мимо улицы, и всякая женщина казалась мне похожей на Прис: всякий раз я думал так, но было совсем по-другому… Мори заметил, что я чем-то поглощен, однако ничего не говорил.

Персонал Бюро психического контроля заказал мне билет на рейс первого класса, новым австралийским реактивным самолетом «С-80». У Бюро, думал я, действительно масса общественных фондов, им есть что тратить… Перелет занял всего лишь полчаса, и вот мы уже приземлились в аэропорту Канзас-Сити. Не было еще и девяти вечера, когда я вышел из самолета, оглядываясь в поисках служащих клиники, которые должны были меня встретить.

У подножия лестницы ко мне подошли нарядно одетые в яркие, светлые плащи в шотландскую клетку, парень с девушкой. Это была моя группа: в Буаз меня предупредили, чтобы я искал людей именно в таких плащах.

— Мистр Роузен, — выжидательно произнес юноша.

— Совершенно верно, — ответил я, направившись через летное поле к зданию аэропорта.

Они шагали по обеим сторонам моей персоны.

— Холодновато сегодня, — сказала девушка. Я подумал, что им нет еще и двадцати: два юных ясноглазика, несомненно, участвуют в работе ФБПК из чистого идеализма и прямо сейчас выполняют свой героический долг. Они шагали бодро и весело, ведя меня к окну выдачи багажа и забавляя болтовней обо всем и ни о чем… Я чувсвовал бы себя раскованно, если бы при свете посадочных огней не заметил уже, что девушка удивительно похожа на Прис…

— Как вас зовут? — спросил я у нее.

— Джули, — сказала она, — а это Ральф.

— Вы… вы не помните больную, она лечилась у вас несколько месяцев назад, девушку из Буаз по имени Прис Фрауен-циммер?

— Извините, — ответила Джули, — мы оба работаем в клинике им. Кэзэнина всего с прошлой недели. — Она указала на своего товарища: — Мы только что, весной вступили в Корпус Охраны Психического Здоровья.

— Вам это нравится? — спросил я, — оправдала ли эта работа ваши ожидания?

— О, она страшно хорошо оплачивается, — с придыханием ответила девушка. — Разве не так, Ральф? — Он кивнул головой. — Мы не уволимся ни за какие блага мира.