Кукла моего отца (СИ)

Он подталкивает меня вперёд, обхватывает пальцами мою ладонь и куда-то ведёт. А в моей голове пустота. Вакуум. Чёрная дыра. Ни единой дельной мысли. Мне даже не хочется сопротивляться. Я мечтаю лишь об одном – заглянуть в его голубые глаза и пропасть в них. Забыть обо всём.

Тяга к Йену сильнее, чем чувство самосохранения. Глубже потребности в мягкой кровати и вкусной пище. Больше, чем спокойствие о завтрашнем дне. Слова целесообразность, необходимость и долг утрачивают всякий смысл.

Я даже не успеваю рассмотреть место, в которое он меня завёл. Йен толкает меня к стене и прижимается ко мне телом. Зарываясь пальцами в мои волосы, настойчиво заглядывает в мои шальные глаза. Будто хочет отыскать в них ответы на свои вопросы.

– Скучала по мне? – если бы не его серьёзное лицо, решила бы, что это очередная насмешка. Попытка вывести из себя. Но он так смотрит на меня, что мне хочется признаться ему во всех своих чувствах. Моя слабость перед ним настолько велика, что принимает размеры Гранд-Каньона.

– Нет, – вру, поднимаясь на цыпочки в попытке коснуться губ, но он слишком высокий. Отстраняется немного, не позволяя мне получить желаемое.

Для него слова что-то значат, а для меня – нет. Меня достаточно часто обманывали, чтобы я перестала придавать им значение.

–  Вспоминала? – большой палец ложится на мои губы, слегка надавливая, и я совершенно неосознанно вбираю его в рот, посасывая. Айс неотрывно смотрит на мои губы, и я вижу, как его зрачки расширяются от желания.

– Нет, – очередная ложь. Кожа на кончиках пальцев вдруг становится сверхчувствительной. Я поглаживаю его руку, опустившуюся на мою шею, поднимаюсь по предплечью, прикасаясь к дорогой ткани белой рубашки. Расстёгиваю пуговку за пуговкой. И получаю от каждого прикосновения к нему божественное удовольствие.

Кажется, ещё чуть-чуть – и я умру.

– Даже не думала? – уголок его губы ползёт вверх, напоминая улыбку, но глаза остаются слишком холодными.

– Ни разу.

Мир взрывается, разрываясь на миллиарды осколков, когда он наконец, смилостивившись, целует меня. Погружение в него важнее, чем сделать очередной вздох. Я устремляюсь к нему со всеми имеющимися во мне силами, потому что мной движет единственное желание – слиться с ним в одно целое, чувствовать его каждой частью своего тела. Дышать им.

 Между ног мокро и вязко, я ощущаю, как влага делает мои бёдра скользкими, и, когда Йен сдвигает вбок мои тонкие трусики и входит в меня одним движением, мне не доставляет это боли. Отнюдь. Кажется, ещё немного – и я просто не выдержу этой пытки. Сейчас мне не нужны предварительные ласки, хочется лишь ощущать, как его член распирает стенки влагалища. До боли и слёз в уголках глаз. Но в этот момент мне так сладко и хорошо, что с уст срывается лишь стон. И мольба.

– Пожалуйста, – прошу его о чём-то, и он тут же выполняет мою просьбу. Погружается глубже, сильнее. Его пальцы впиваются в моё бедро, пока я, прижатая к холодной стене, раскрыта для каждого его удара. Внутрь себя.

Глава 41

На какое-то мгновение я отключаюсь. Не могу сообразить, сколько времени провела в забытьи. Минуту или час.

Постепенно органы чувств возвращаются в рабочее состояние. Ощущаю, как прохладный ветер лижет разгорячённую кожу. Йен рядом, прижимает меня к себе. От его тела исходит жар, и я непроизвольно тянусь к нему ещё сильнее.

Чувствую его тяжёлое дыхание в висок и понимаю, что он уткнулся лбом в холодный камень стены. А ещё шарахает мысль, что из меня вытекает его сперма. Жмурюсь в ужасе, осознавая размер допущенной ошибки. Эндорфины летят в моей крови вниз, как с русских горок, вместе с моим настроением.

Я упираюсь руками в его грудь, отталкивая, и поднимаю спущенное на талию вечернее платье. Оно из немнущегося материала, будто специально созданное для утех с любовником в антракте между частями театрального спектакля.

Йен смотрит на меня недоуменно. Его голубые глаза мутные, я вижу по ним, что он с трудом соображает. Кровь ещё не вернулась в ту часть тела, которая отвечает за мыслительную деятельность. Зато я будто вмиг протрезвела.

Нет, я ни капли не жалею о случившемся. Но вместе с тем не могу понять, как допустила едва ли не фатальную потерю контроля. Сейчас до меня доходит, как выглядело то, что мы с сыном моего мужа ушли вместе, едва ли не держась за руки.

– Ты не предохранялся, – ставлю ему в укор.

Он наконец отстраняется, отходит на шаг и принимается приводить свою одежду в порядок, рассматривая меня из-под ресниц.

– Представь себе, я не планировал тебя трахать, – отвечает он почти мягко. Без издёвки, и я начинаю понимать, какое испуганное и одновременно обиженное выражение на моём лице.

– Йен, я…

Он тут же поднимает руку, останавливая меня. Вся мягкость пропадает, глаза становятся холодными и жёсткими, а губы сжимаются в тонкую линию. И я догадываюсь, что он понял, что я собиралась сказать.

– Он не узнает, если ты не проговоришься.

Я почти физически чувствую, какую борьбу он ведёт с самим собой. Ему претит скрываться от отца.