Кукла госпожи Барк

- Все очень просто. Несколько дней назад я получил от своего командования разрешение отправиться на охоту в горы, они изобилуют козами. Бродя в скалах, я оторвался от сопровождавших меня солдат и заблудился. Вскоре меня захватила банда каких-то людей, раздела… Я бежал от них и тут, пытаясь выбраться к железной дороге, натолкнулся на перепалку между какими-то иранцами и вашими людьми. Дождавшись конца боя, я пошел навстречу русским.

- Почему же вы сразу не сказали об этом?

- По простой причине. Не очень-то приятно офицеру сознаться в том, что его захватила в плен какая-то жалкая кучка бандитов.

- Кто, по-вашему, были они?

- Точно сказать не могу, но, судя по всему, это была шайка из банды «Тудэ». Но, возможно, что я ошибаюсь. Скажите, полковник, когда вы отошлете меня в распоряжение моего командования?

- Скоро, но вы, конечно, понимаете, что предварительно надо будет письменно повторить все то, что вы сейчас рассказали. И последний вопрос, хотя на него вы можете не отвечать, почему вы обругали капитана Лирайта и пообещали обрезать ему уши?

- Это сгоряча, - засмеялся задержанный. - Сейчас я уже раскаиваюсь в этом, но, право, старина Лирайт должен был бы понять, что мне, боевому офицеру, неловко перед моими союзниками предстать в жалком рубище иранца.

- «Боевому»! - с негодованием повторил молчавший все это время летчик. - Где, за какие бои получили вы вашу колодку орденов, капитан Хартли? Вы и одной пули не слышали над собою! «Боевой»!! Я, может быть, прост, не так хитер, как вы… но свои ордена я заработал честно, в боях с противником, а не создавая капканы и ловушки невинным людям. Нет, сколько бы вы ни распинались здесь, вряд ли вам поверят, «капитан Хартли», - с возмущением повторил Лирайт. - По-видимому, вы, всего десять лет назад принявший американское подданство немец Вилли Харт, остались таким же фашистом, как те, от которых приехали к нам в Америку. Теперь мне понятна и ваша двойная игра и ваше двойное подданство. Очень жаль, что в штабе экспедиционного корпуса еще не разобрались в этом. Честь имею кланяться, полковник, - откозырнул мне летчик.

- Мы скоро закончим, поезд отойдет минут через двадцать, - ответил я.

Американец вышел. Арестованный равнодушно глянул ему вслед.

- Хороший, но сумасбродный человек этот Лирайт. Падение с высоты тысячи метров сделало его инвалидом. Я не обижаюсь на его бредовые речи.

- Да, конечно, - согласился я. - Итак, капитан Хартли, хотя нам все ясно в этой досадной истории с вами, но придется еще немного задержать вас. Необходимые формальности, пустяковый допрос в штабе нашего командования, после чего вы будете переданы союзным американским властям. Человек вы военный и сами понимаете необходимость правильного ведения дела.

«Любитель лекарственных трав» потемнел.

- Я протестую!.. После того, как вы выяснили, кто я, все эти формальности оскорбительны и не нужны.

- Возможно!.. Но я человек военный и обязан поступать по уставу, - сухо ответил я и, обращаясь к капитану Руденко, сказал по-русски:

- Соблюдая осторожность и оказывая внимание офицеру союзной нам армии, капитану Хартли, доставить его под охраной в штаб группы наших войск.

- Товарищ полковник! - обратился ко мне майор Крошкин. - Разрешите мне сопровождать задержанного в штаб.

Лицо Хартли оставалось равнодушным, но я был уверен, что он отлично понял наши слова.

- Хорошо! Берите двух солдат и выполняйте приказание.

Мы пошли в помещение, где находился второй задержанный, «не похожий на иранца» диверсант. Да, даже с первого беглого взгляда было видно, что человек этот не иранец. Очень светлые, с рыжеватым оттенком волосы, холодные голубые глаза, крупные веснушки и квадратное лицо с резко обрубленным подбородком - все это как-то не вязалось с его рваной одеждой иранского крестьянина, стоптанными ичигами, веревочным поясом и котомкой, висевшей на нем.

- Кто вы? - спросил я.

- Бедняк из села Рудбар… - четко, но с легко уловимым немецким акцентом ответил арестованный, вскакивая с места.

- В какой части Германии, в Баварии или в Силезии находится это село? - спросил я, разглядывая вытянувшегося в солдатскую стойку «бедняка».

- В… Мазандеране, - отводя взгляд в сторону, ответил он.

- Плохо разучили роль, герр… ну, как вас именовать дальше? - уже по-немецки спросил я.

Арестованный молчал.

- Так кто же вы?

Рыжеволосый молча переступил с ноги на ногу и отвернулся.

- Ну что ж, отвезем вас в штаб, там разберутся в этом. - И, повернувшись к Руденко, я сказал: - С первым же поездом отправить в штаб!

Я пошел на вокзал. Бродившие по перрону люди, завидя меня, засуетились и бросились к вагонам.

- Отправляйте поезд, - приказал я коменданту.

Ударил колокол, раздался свисток, и поезд медленно отошел от станции.

Я вернулся в здание, где лежал убитый диверсант. Это был рослый мужчина лет двадцати восьми, с низким лбом и широкими плечами. Сеоев, уже осмотревший убитого, коротко доложил:

- Документов при убитом не найдено. В кармане штанов лежала табакерка, к руке привязан коран.