Кукла госпожи Барк

Наша работа уже подходила к концу. Подготовительные мероприятия заканчивались. Вся северная часть дороги охранялась нами, наши коменданты и части занимали зону. Возможно, что вскоре мы должны будем вернуться назад. Тут я поймал себя на мысли, что было бы нелегко расстаться с Зосей. Девушка начинала очень нравиться мне. «Вот тебе и концовка «дела о привидениях», - невесело улыбнулся я.

Ничего не надумав, я пошел к себе, прилег на софу и крепко заснул.

Часа в четыре ко мне вошел генерал.

- Извините, что разбудил вас. Как спалось, Александр Петрович? - спросил он, усаживаясь возле стола с микрофоном.

- Плохо… Духота и эти проклятые мошки, а днем… - начал было я.

- А днем Зося и ее хозяйка не дают спать. Ну, ладно, не хмурьтесь, взгляните-ка лучше, что я получил сегодня с утренней почтой. Прелюбопытное письмо издалека…

- Из Москвы? - быстро спросил я.

- Да, исключительного значения и секретности. Вам небезынтересно было бы познакомиться с ним, - протягивая мне бумагу, сказал генерал.

Я сел в уголок и, не отрываясь, дважды прочел его про себя.

Из авторитетных органов сообщали, что на Востоке действительно существует журналистка Эвелина Барк, бесцветно, много и сентиментально пишущая об Ираке и Иране. Однако было интересно также и то, что под псевдонимом «Ирандуст» и «Ориенталия» она до 1939 года работала в непосредственной близости к известному разведчику Чарльзу Клейтону, а с мая 1939 года перешла на «работу» в Разведбюро «Азия-ОС-4», и тут уже ее сводки, доклады и записки решительно отличались от той безобидной псевдо-экзотической чепухи, которую обильно печатала журналистка Барк.

Информационная и деловая переписка разведчицы «Ирандуст», «Ориенталии» была точной, деловой, похожей на боевые отчеты с фронта и уж, конечно, ничем не напоминала слащавое дамское рукоделие Эвелины Барк. Это была ловкая и умная завеса, совершенно укутавшая в своем дыме истинное лицо разведчицы, высоко ценимой разведками двух стран.

Очень, очень немногие из руководителей политики этих стран знали о том, что кокетливая, веселая, несколько легкомысленная журналистка Эвелина Барк одновременно была «Ирандустом» для одних и «Ориенталией» для других и что ее скупые донесения ценились на вес золота и высоко подняли авторитет «женщины Лоуренс», как в похвалу называли ее заинтересованные лица.

- Ну-с, как вам нравится это известие? - спросил генерал, когда я, наконец, оторвался от бумаги.

- Не документ, а разорвавшаяся бомба! - ответил я громко, стараясь, чтобы в микрофоне был явственней слышен мой голос.

- Да… история с географией… - как бы в раздумье произнес генерал. - Я вас попрошу, Александр Петрович, заучить наизусть эти строки и, не показывая никому, положить в сейф. Помните, что никто ничего не знает об этой бумаге.

- Слушаю-с. Я понимаю ее важность, товарищ генерал.

- Что Сеоев? Отправили или он еще здесь?

- В девять ноль-ноль через комендатуру отправляю его в Пехлеви.

- Пока задержите. Вам надлежит срочно выехать в расположение наших войск в зону железной и шоссейных дорог. В этой поездке он может вам пригодиться, ну, а уж после возвращения немедленно же отправьте его в Баку. А теперь идемте в столовую обедать, - вставая со стула, сказал генерал.

Мы едва успели покончить со вторым блюдом, как к нашему столу подошел дежурный офицер и, пригнувшись к уху генерала, что-то тихо шепнул ему:

- Ка-ак? - удивленно спросил генерал, отставляя в сторону вазочку с киселем.

- Так точно! - ответил дежурный, передавая ему визитную карточку.

Генерал прочел, пожал плечами и, как бы в раздумье протянул ее мне.

«Всемирно известный иллюзионист, маг и факир Го Жу-цин», - было выведено золотым тиснением на глянцевитом белоснежном картоне. Ниже мелким, очень изящным почерком написано по-английски: «Уважаемый сэр и генерал! Покорнейше прошу принять меня на несколько минут для разговора по поводу прискорбного инцидента, происшедшего на днях.

Готовый к услугам

Го Жу-цин».

Я озадаченно взглянул на генерала, глаза которого не менее удивленно смотрели на меня.

- Битый чародей, оказывается, здесь и не думает скрываться в Исфагани…

- Да-а… поразительно, но факт. Ваша правда, Александр Петрович, - все так же недоумевающе согласился генерал. - Но черт его побери! По всем законам и правилам логики этот негодяй должен был исчезнуть из Тегерана… Где он? - поднимаясь, спросил генерал.

- В приемной.

- В каком он виде?

- Прекрасно одет, очень предупредителен, лицо забинтовано, левая рука на перевязи, - доложил офицер.

- Я думаю! - сказал генерал. - Ну, так пойдемте, полковник, знакомиться с крестником нашего сержанта.

Мы задними комнатами прошли в кабинет. Я сел за свой стол, а генерал в кресло у окна.

- Пригласите посетителя, - сказал он вошедшему дежурному.

Офицер открыл дверь и впустил из приемной человека.

- Извините, что явился без приглашения и оторвал вас от дела, - поклонившись нам, вежливо сказал вошедший, - но обстоятельства таковы, что я обязан был, несмотря на увечья, полученные от вашего пьяного солдата, сегодня же явиться сюда.