Кухонный бог и его жена

— Китаю надо напечатать больше юаней, — заявил Вэнь Фу с многозначительным видом, и я поняла, что он пытается подражать манерам высокого гостя. — И раздать их всем, побольше. Тогда люди будут больше тратить, и все станут больше зарабатывать. Или еще лучше — пусть иностранцы дают нам побольше денег.

Цзяго покачал головой:

— Плохая идея. Иностранное вмешательство и толкнуло Китай в войну, раздробило нас. и тем самым ослабило и разобщило.

— Вот потому иностранцы и должны заплатить. Пусть помогут восстановить то, что разрушили. Надо им просто сказать, чтобы дали достаточно денег, чтобы мы выиграли войну.

Чиновник рассмеялся. Он повернулся ко мне и указал большим пальцем на Вэнь Фу:

— Э, ваш муж, кажется, знает, как разрешить все наши проблемы! Так просто: получить помощь от иностранцев. Эй, мистер Рузвельт, мистер Черчилль, вот моя миска для подаяний! Дайте мне сто миллионов долларов!

Мне показалось, что высокий гость ведет себя очень грубо, но я из вежливости рассмеялась шутке. Я уже поняла, что Вэнь Фу почувствовал себя уязвленным, и решила разрядить обстановку:

— Вам понадобится очень большая миска.

И я улыбнулась.

Это оказалось большой ошибкой. Вэнь Фу побагровел.

— Может, я тебя отправлю за милостыней, — зло процедил он. — Как тебе это понравится?

И тут же все вокруг замолчали, всем было неловко.

Я же старалась удержать слезы.

Внезапно Ику стала раскачиваться и петь тоненьким голоском. Потом она потрясла руками перед лицом и стала тоненько напевать. За мелодичными звуками, как обычно, последовали резкие и грубые.

Жена высокого гостя бросилась к Ику и коснулась ее лба.

— Ай, что с вашей дочкой? Она больна?

Все это еще сильнее разозлило Вэнь Фу.

— Ику! — рявкнул он и шлепнул ее по рукам. — Прекрати! Глупая девчонка, тихо!

А дочка стала раскачиваться еще быстрее, пропевая те же кричащие интонации, с которыми ее отец только что сказал: «Прекрати! Глупая девчонка, тихо!»

Я больше не могла это слышать.

Гость с женой вскоре ушли. Цзяго и Хулань поднялись к себе, чтобы вздремнуть. Когда мы остались наедине, Вэнь Фу дал себе волю. Он кричал, что я плохая мать, раз не научила дочь подобающему послушанию. Меня сильно замутило, и тогда мне показалось, что причиной тому Ику. Я впервые увидела ее со стороны, такой, какой видела жена высокого гостя.

На следующее утро мне стало хуже, и тогда я поняла, что дело в том, что мы съели накануне. Я еще подумала: не может быть, чтобы Хулань купила овощи у бирманцев. Эти люди так неопрятны! Например, выливают свои ночные вазы на растения, удобряя почву и распространяя болезни: холеру, дизентерию и тиф. И еще я заметила, что Ику тоже нездоровится. Она не плакала, а все время спала. Но разве я могла сообразить, что с ней случилось что-то серьезное?

В тот же день у девочки начался понос. К вечеру он не закончился. Ику не хотела ни есть, ни пить. После того как Вэнь Фу ушел в гости к другу играть в маджонг, ее глаза приоткрылись, но она, казалось, ничего не видела.

— Какая же я глупая! — сказала я Хулань. — Может, ее надо везти в госпиталь? Как думаешь?

Почему я стала спрашивать у Хулань, что мне делать? Надо было сразу везти Ику к доктору. Но я послушалась совета приятельницы:

— Нельзя вот так взять и заявиться в госпиталь, сначала надо взять у доктора направление.

Тогда я вспомнила, что доктор играет в маджонг вместе с Вэнь Фу, в доме в пятнадцати минутах ходьбы от нашего. И побежала бегом.

— Твоя дочь больна, — прошептала я мужу, когда пришла. — Нам нужен доктор, чтобы отвезти ее в госпиталь.

Мой муж сделал вид, что не слышит, и просто продолжал играть. Доктор, сидевший за столом рядом с ним, поднял на меня взгляд.

— Что случилось? — спросил он.

Я повторила свои слова и описала поведение Ику.

— Она очень ослабла от поноса. Ей тяжело дышать, и ее глаза все время двигаются от высокой температуры. Мне страшно.

Мужчины за столом замолчали. Доктор встал.

— Я посмотрю, — сказал он.

Вэнь Фу вскочил на ноги.

— Играем дальше! Моя жена все преувеличивает, — засмеялся он. — Стоит ей увидеть мышь, ей уже мерещится слон. Подумаешь, ребенок разок чихнул, — а ей уже чудится пневмония. Садитесь, садитесь, будем играть дальше!

Но я не уходила, а доктор продолжал стоять.

— На этот раз я не преувеличиваю, — тихо возразила я. — Она может умереть.

И Вэнь Фу пришел в ярость от того, что я посмела ему перечить.

— Да пусть умирает! — заорал он. — Мне плевать! — Он снова сел и взял в руки игральные кости. — Да ну, она просто пытается загнать меня домой, пока не проиграл все, что выиграл, — с улыбкой добавил он.

Мужчины нервно рассмеялись и вернулись к игре. И доктор тоже.

Так и было, честное слово. Вэнь Фу перед всеми этими людьми сказал: «Да пусть умирает, мне плевать». Мужчины слышали его, но ничего не сделали. А я так и осталась там, с открытым ртом и одним-единственным вопросом: как он добился власти над этими людьми? Что сделал, чтобы запугать и их тоже?

Я бросилась домой.

— Бесполезно, — сказала я Хулань. — Доктор не придет.