Кудеяр

Отец Пахомий кончил дивный рассказ о святых Петре и Февронии. В избе было тихо, каждый из присутствующих находился под впечатлением от удивительной любви князя и простой девушки. Ивашка с Акулинкой поднялись из-за стола: на воле начало смеркаться, пора девушке возвращаться в Веденеево. Они по-прежнему держались за руки, в глазах их были слёзы. Катеринка уложила в чистую тряпицу пирогов для Акулинки и её приёмной матери тётки Марьи, вышла из дома проводить гостей.

— Не задерживайся в Веденееве, Ваня, — предостерёг Афоня, — волки в округе рыщут.

— Я мигом обернусь, отец.

Упоминание о волках направило беседу по иному руслу: молодёжь стала расспрашивать Пахомия о повадках птиц и зверей.

— Самка тетерева сидит на яйцах очень крепко, так что иногда гибнет под копытами лошадей. Три седмицы она не слезает с гнезда ни днём ни ночью, лишь в полдень на очень короткое время покидает яйца, предварительно прикрыв их травой или перьями, чтобы они не простыли. В середине месяца червеня[173] из яиц выходят птенчики. Попервоначалу среди них трудно различить курочку от косача, все они серовато-пёстренькие.

— Пахомий, а почему тетеревиного петуха косачом именуют? — спросил Афоня.

— Да потому, мил человек, что у него в хвосте как бы косицы видны… Так вот, на исходе августа тетеревиный самец становится истинным красавцем — на нём появляются особые тёмные перья. Косач всегда крупнее курочки, да и брови у него шире и красивее. Год от года он чернеет, так что на третьем году жизни бывает совсем чёрным с небольшой серинкой на спине и с отливом воронёной стали по всему телу, особенно на шее. А внутренняя сторона крыльев как бы подбита мелкими белыми пёрышками. На исходе марта солнышко сильно припекает, в это время в косачах кровь взыгрывает, отчего они начинают токовать — испускать клики, похожие то на гусиное шипение, то на голубиное воркование. Далеко слышится токование на восходе солнца. С каждым днём косач токует громче и дольше, шея его распухает, отчего перья на ней вздымаются наподобие гривы; брови наливаются кровью и становятся ярко-красными.

— Вот до чего доводит птицу любовь!

— Ради любви, Афоня, тетерева устраивают настоящие сражения. Сначала косачи собираются на укромной лесной полянке и, сидя на верхних ветках дерев, токуют-шипят со свистом, бормочут, распускают крылья. На их страстные призывы прилетают курочки и начинают охорашиваться, повёртываться в разные стороны, перебирать клювами свои пёрышки, распускать хвосты. И всё это делается на глазах возбуждённых женихов. И вдруг они слетают на землю, а следом за ними — и косачи. Поскольку курочек всегда бывает поменьше самцов, между косачами начинается жестокое побоище…

— Отчего же это Катеринка со двора не возвращается? — произнесла вдруг Любаша.

Кудеяр, давно уже тревожившийся долгим отсутствием жены, тотчас же поднялся из-за стола.

— Пойду проведаю, может, она со скотиной замешкалась.

Афоня с Корнеем направились за ним следом. Вскоре они воротились — Катеринки с ними не было.

— Поблизости её нигде нет, но возле леса мы обнаружили следы многих лошадей. Уж не увезли ли её?

— Если такое случилось, похитителям не миновать Веденеева, потому надобно нам устремиться туда. К тому же Ванятка с Акулькой могли угодить в беду, — Афоня не на шутку встревожился. Он обратился к монахам: — Вы останьтесь с Любашей тут, а мы мигом домчим на лошадях до Веденеева.

Кудеяр, Корней, Афоня, Филя и Олекса вышли из избы.

— Кто бы это мог похитить Катеринку? — спросил Андриан.

— Никому она не сказывала, а со мной поделилась, — заговорила Любаша, — два дня назад получила она весточку от своего отца боярина МикешиЧупрунова.

— Где же жительствует её отец?

— В нижегородских местах.

— Далековато отсюда… Как же он проведал, что его дочь здесь обретается? — Пахомий раздумчиво покачал головой.

— Может, кто из местных оповестил боярина, — предположил Андриан.

— Отчего это в избе дымно стало? — в голосе Любаши тревога. — Печь давно протоплена…

— Глянь, Андриан, в оконце-то: никак, пожар приключился. Ты, милая, оденься потеплее, на волю выйдем. Да не волнуйся — нельзя тебе сейчас волноваться.

С крыльца открылась ужасная картина: соседние дома полыхали как факелы. Изба Кудеяра стояла в окружении других, она занялась последней.

Андриан схватил было бадью и устремился к колодцу, но вскоре убедился, что труды его напрасны: огонь с невероятной быстротой пожирал смолистые брёвна. Кинулись спасать пожитки, благо их не так-то много было.

Вскоре возвратились ездившие в Веденеево, с ними был и Ивашка.

— С Акулинкой беды не приключилось? — спросил его Пахомий.

— Дома она.

— А с Катеринкой где расстались?

— Она проводила нас до крайней избы и остановилась. Мы с Акулинкой оглянулись, а она всё стоит, рукой машет. Больше я её не видел.

— А посторонние люди вам по дороге не попадались?